— У меня есть одна идея по этому поводу, но пока я не готов ее изложить, — ответил я. — А как там дело Мартина?
— Подведение итогов сегодня. Вот почему я не могу тратить время на то, чтобы устроить вам головомойку. Ведь это вы упустили мяч.
— Считайте, что я наказан.
Рейчел Суинни наградила меня долгим задумчивым взглядом — взглядом утомленной снисходительности и хорошо рассчитанной жалости. Взглядом, который она часто тренировала на рецидивистах, мошенниках и на зеленых новобранцах, с которыми ей приходилось иметь дело.
— Как долго вы здесь проработали, Джон? — неожиданно спросила она.
— Год — может, чуть меньше или чуть больше.
— Помню этот кабинет в то время, когда вы впервые заняли его. Здесь все по-прежнему. И о чем это вам говорит?
Я выжидал. Рейчел Суинни продолжила:
— Мне это говорит о том, что вы не ощущаете себя частью нашей команды. Это говорит мне: вы думаете, будто этот пост — временное пристанище до тех пор, пока не настанет время выйти на пенсию. Что ж, может быть, это и в самом деле тихая заводь, но никак не дом отдыха. Вы должны работать в упряжке. В моей упряжке. Вы должны признавать мой авторитет. Я являюсь вашим начальником — или нет?
— Были бы вы мужчиной, так я назвал бы вас Мужчиной с большой буквы.
— Я и есть Мужчина с большой буквы. И имейте в виду, в следующий раз вам следует проявить себя лучше. Так каков прогресс в деле с этими порнодисками?
Я рассказал ей об утренней операции, хотя пренебрег такой подробностью, как связь с Вителли, которому недавно случилось нанять на службу Барри Дина.
— Продолжайте разрабатывать эту линию. Возьмите на себя активную роль, это принесет вам пользу. Вы уже побледнели над этими бумагами.
— Мне нравится работа с документацией. Мне нравится регистрировать информацию. Мне нравится писать отчеты. Это у меня хорошо получается, и всегда получалось. Эта работа соответствует пуританской части моей души.
— Но все-таки… И еще — вам надо как-то оживить свой кабинет, Джон. Следить за его видом.
— А мне нравится этот плакат. Я хочу жить там. Хочу бродить по швейцарским цветочным лугам и вести за собой ватагу ребятишек, распевая веселые песни.
— Следует повесить на стены что-нибудь другое — изображение каких-нибудь растений, например, а на столе поставить фотографию вашей любимой девушки.
— Наверное, подошли бы эдельвейсы или олениха? Рейчел Суинни наградила меня долгим оценивающим
взглядом.
— Вы все смотрите на часы, Джон. Я вас задерживаю?