Вадим то ли фыркнул, то ли всхлипнул. Потом тихо спросил:
— Чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы мы вернули Павла Георгиевича сюда. Прямо сейчас.
— А я чтобы отправился в тюрьму?
— Нет, зачем? Я плохо разбираюсь в здешних законах, но если я не разучился читать по-русски, добровольное возвращение похищенного освобождает от ответственности. Дело будет закрыто, и никто не пострадает. Конечно, если нет вреда здоровью похищенного. И это возвращает нас к фактору времени, Вадим.
— Думаешь, перезагрузка пройдет успешно? — Вадим оскалился — улыбкой, даже кривой, эту гримасу назвать было невозможно, белые зубы страшновато поблескивали в бороде. — А если…
Его оборвал тихий стук в дверь.
— Мама?
— Мальчики, вы тут? — Анна Островски заглянула в комнату. — Сережа, что случилось?
— Все в порядке, мам, — Сергей старался говорить спокойно. — Сейчас едем за дядей Пашей. На твоей машине.
Он сделал приглашающий жест, и Вадим покорно встал. Сергей пропустил его вперед и подмигнул маме.
Ради этого стоило не спать ночь. Она хмурилась, но морщинка между бровей появлялась и исчезала, а губы улыбались. Как когда он в двенадцать лет взял кубок штата по сетевому поиску. Молодец, Островски. Еще два-три найденных родственника, и тебе простят отказ от Гарварда.
На улице чернота сменилась темной синевой, и опять пошел снег — в белом пятне света под фонарем мелькала крупка, совсем не похожая на вчерашний лебяжий пух. Снег, несомый ветром, сверкал перед фарами машины, как бенгальский огонь, жалил в лицо, стучал по жесткой ткани куртки. Мама села за руль, Вадим и Сергей залезли на заднее сиденье.
— Я позвоню ей? — не глядя на него, спросил Вадим.
— Не стоит, — кротко сказал Сергей, — лучше мы подождем у входа. Хотя ты же знаешь код от калитки, так?
Вадим промолчал.
— Мам, налево и потом второй поворот опять налево, там я покажу… Вадим, пока мы едем, могу я задать тебе вопрос?
— Почему нет? Задавай.
— Зачем ты это сделал?
— Не догадался, умный?