— Им от этого не легче. Вакуум не напечатаешь.
— Вакуум?
— В лампе.
— В лампе, ага, согласен. — Сергей покосился на старинную желтую лампу, скрытую железной заслонкой в круглых отверстиях, подставил ладонь под теплые световые горошины. Роберт продолжал перечислять, чего еще нельзя напечатать на 3D-принтере, но он уже не слушал.
Допустим, так: Ивен печатает корпус к какому-нибудь патефону несказанной ценности, покупает к нему начинку, потом продает Новаку как оригинальное изделие. Новак перепродает патефон какому-нибудь коллекционеру, тот узнает про подделку и очень огорчается. Среди преступников попадаются эстеты, а среди эстетов — темпераментные люди с большими возможностями, и можно представить ситуацию, когда палец — приемлемая цена за ошибку…
— А Новак тоже увлекался антиквариатом?
— Новак? Нет, он — нет. Он был весь в своих разработках.
— Ну да, ведь это дорогое хобби, как я понял, — небрежно сказал Сергей.
— Дорогое?! Серж, да ты что! С деньгами у Криса никогда не было проблем, он бог схемотехники! Он работает на этих… ты знаешь, которые нефть качают из канадских песков, что-то ставит им на трубы, представляешь, как они платят? Но винтаж, хай-энд — не его, ему это не интересно. Понимаешь, это надо любить, или нет смысла…
Ну, это мы еще проверим. Должно быть что-то. Нельзя идти против адвокатов с двумя розовыми точками на ладони у их клиента.
В лентах комментариев новостных изданий дело об откушенном пальце обсуждалось активно, анализ занял у Сергея полночи и все утро. Но жемчужное зерно удалось найти. Ник Robin Goodfellow оставил, например, такие комментарии:
Только мне кажется, что все здесь решили придерживаться одной версии — «плохой Стрингер, хороший несчастный Новак»?
Действия Новака слишком глупы, чтобы быть случайными.
Я не буду выкладывать доказательства здесь.
Может, и обычный безумный конспиролог, но проверить стоило. Вычислить, кто такой Добрый Малый Робин и где с ним можно встретиться, оказалось несложным, он практически не шифровался. Точнее, она.
Маленькая кофейня на Четвертой. Двое-трое посетителей, стандартный интерьер в коричневых тонах, воздух такой, что его можно раскладывать по чашкам вместо пенки (почему сам кофе не пахнет так замечательно?). Она была здесь. В таком возрасте нет смысла врать, указывая в профайле любимое заведение.
Доброго Малого Робина в реале звали Клэр Томсон, и было ей восемьдесят четыре года. Миссис Томсон походила на старого римлянина. Или на жителя планеты Вулкан из саги «Звездный путь»: короткая седая челка над черными бровями, желтовато-смуглый тон кожи, выражение лица угрюмое. Она заботливо прислоняла свою трость к соседнему креслу: зацепила набалдашником за подлокотник, приподняла руку на полдюйма, усомнилась, не упадет ли трость, поправила, добиваясь максимальной устойчивости. Вытащила из сумки старомодный маленький вифон, стала что-то просматривать.
Где эта старуха и где инженеры, Островски? Никаких пересечений — она в прошлом театральный критик, отсюда шекспировский ник. Жена режиссера, знаменитого в свое время (еще до рождения Сергея Островски) — тому вообще лет сто. В конце концов, мало ли психов и странных шутников оставляет многозначительные комментарии к новостям… Ладно, что толку гадать.
— Извините за беспокойство, вы не могли бы объяснить, как отсюда пройти к центру?
— К центру? — голос у нее был звучный и неожиданно низкий.
ebooksa