Песня сирены

В уши закрался звук медицинских аппаратов, которые поддерживали в Глебе Валентиновиче жизнь. Особенно пугающими были сигналы сердцебиения. Палата господина Холодова завидным образом отличалась от обычных. Здесь лежал всего один пациент, а вокруг него самая современная медицинская техника с компьютерным управлением.

У Лавры, откровенно говоря, ни на секунду не возникло желания взглянуть на отца Марины, и первые секунды она посвятила изучению комфортной обстановки. Но долго стоять вот так всё же не удалось. Взгляд сам упал на то, что лежало на кровати.

Лавра не узнала мужчину ни по каким параметрам. Лица из-за полупрозрачной кислородной маски практически не было видно, а лоб и всю верхнюю часть черепа покрывали бинты. Во впадинах вокруг сомкнутых век образовались тёмные пятна, как если бы Глеб Валентинович получил фингал. Такое обычно наблюдалось у покойников, отчего девушку пробрал страх. Растянутые прозрачные трубочки от «капельницы» впивались в его левую руку, насыщая кровь неведомым веществом.

Теперь Лавра не испытывала к отцу Марины неприязнь. В глубине души она, конечно, до сих пор ненавидела его за жуткое прошлое, за обман, за злодейства против отца, но уже как-то не так сильно. Жалость пробежалась где-то глубоко внутри, хотя девушка и постаралась загасить в себе эти чувства. Она вспомнила вчерашний день и то, как едва не покончила с собой. И виновником всего этого был именно он – тот самый человек, что лежал сейчас перед ней, оплетённый трубками и бинтами. Едва ли он жалел её отца перед тем, как расправиться с ним.

– Ну? – спросил водитель, когда они покинули палату Глеба Валентиновича.

– Я уже сказала, что собираюсь уезжать, – заявила Гербер, сняв медицинский халат. – Вы рассчитывали, что я пожалею вашего шефа? Простить кого угодно я ещё готова, но вот Марка Франковича и отца Марины – никогда.

– Никто и не заставляет тебя их прощать, – заверил охранник. – В конце концов, какой смысл бросать шанс обучиться в универе только из-за Маринкиных родителей и Финтберга? Можешь жить в другом месте, можешь снять комнату в общаге. А хочешь, я подыщу квартирку рядом с универом?.. Не дури, Лавруш. Ошибку делаешь, я тебе говорю, большую ошибку.

– Вся моя жизнь до сегодняшнего дня – это одна сплошная ошибка…

Глава 13

Что делать?

Лавре не часто приходилось пользоваться мобильным телефоном. Наверное, поэтому она не смогла самостоятельно набрать номер своей матери, сначала запутавшись в кодах, а потом и в красиво подсвеченных кнопочках. Впрочем, возможность застать Агнию Лесофовну дома в такое время равнялась нулю. В субботу и она, и брат, и его гражданская жена Жанна, пребывающая на седьмом месяце беременности, скорей всего, отдыхали на даче. Свежий воздух, поспевающие овощи и ягоды, хорошая погода – этого вполне достойный повод покинуть душный город на все выходные. Однако удача оказалась на стороне девушки, и трубку сняли на третьем гудке.

– Ой, дочка, ты! – обрадовалась мама, едва услышав её голос. – Вот уж сюрприз, не ожидала твоего звонка. Как ты?

– Я звоню с чужого сотового… – сразу же пояснила Гербер, оглядываясь на Володю, который стоял у поста медсестры и расспрашивал про состояние Глеба Валентиновича. – Буквально на пару минут.

– Да-да, – поняла Агния Лесофовна, но следом на что-то отвлеклась, зажимая микрофон ладонью. – Тут Жанночке плохо, ждём врача. У нас очень жарко, а духота на неё плохо сказывается… Ой, какая я растерянная. У вас ведь там такое горе, а я со своими проблемами. Ну, что с Глебом Валентиновичем? Ему не стало лучше?.. Гаральд звонил вчера Марининой матери, она говорила, что с ним по-прежнему тяжело…

– Ты так беспокоишься о нём, будто он тебе родной!.. – со злостью подметила Лавра, не зная, как задать главный вопрос. Она вообще не собиралась беседовать с матерью по телефону, но на этом настоял охранник. – Мне казалось, что ты должна быть рада, что наконец-то Господь покарал его за причинённое нам зло…

Женщина вдруг замолчала. Она никак не ожидала услышать от дочери такое.

– Почему… я должна радоваться? – испуганно спросила Агния Лесофовна, прекратив отвлекаться на посторонние вещи. – У вас там что-то произошло?..

– Я не спрашиваю тебя, почему ты так поступила, почему утаила от меня правду… почему создала вакуум, из-за которого я все эти годы не знала ничего о настоящей судьбе отца… Но меня очень волнует, почему ты согласилась отдать меня этим людям? Почему разрешила им руководить мной?.. Ты действительно думаешь, что они способны искупить этим свою вину перед нами?!

– Лавра, я… – Мать окончательно растерялась, вздыхая и с трудом подбирая слова. – Откуда ты об этом узнала?..

– Нашлись добрые люди, просветили.