Он посмотрел на меня недоуменно.
– Рин, ты чего?
– Освободи, – настойчиво попросила я.
Сама же, встав с козетки, подошла вплотную к Салике и посмотрела на нее в упор. Красавица, явно не рожденная для греха, но выглядящая как его воплощение, в прошлом – подающая большие надежды магичка, не босяцкая беднота, судя по манерам и речи. Что же такое произошло в академии, что она стала дамой полусвета?
Ее вопросы и эта скрытая ненависть ко всем мужчинам… Мысли, как пазы шестеренок в часах, подходили одна за другой, и я на интуитивном уровне нашла нужный вопрос:
– Что, в свое время преподаватель Фрейнер повадился проверять знания, которых он не давал?
От моей фразы Салика дернулась, как от удара, и не сразу нашлась что ответить.
– Да что вы себе позволяете?
– Ровно столько же, сколько и вы, сударыня, себе. Запрещенными могут быть не только заклинания, но и вопросы. А у меня их много.
– Убирайтесь!
– Мы уйдем, но завтра к вам придут те, на чьи вопросы вам придется отвечать, хотите вы того или нет, – холодно бросил Вердж. От его страсти и вожделения не осталось и следа. – И я имею в виду даже не следственный отдел по ментальным преступлениям, а отдел убийств.
– О чем вы? – Салика, готовая уже подняться, замерла в кресле. Ее лицо сейчас напоминало восковую маску.
– Об убийстве лорда Фрейнера, – буднично бросил Вердж.
– Кто вы, и что хотите? – задала запоздалый вопрос хозяйка.
В дверь тактично постучали, напоминая, что аудиенция подходит к концу.
– Вон! Все вон! – зло бросила красавица, обращаясь к запертым створкам. – Суаре окончено.
– Итак, господа, с чем пожаловали? – более светским тоном, осведомилась Салика. Не иначе уже сумела взять себя в руки.
«Сильная женщина», – подумалось мне вдруг.
Судя по всему, хозяйка решила удовлетворить наше любопытство: так или иначе вопросы, связанные со смертью бывшего преподавателя ей зададут, не мы, так дознаватели. А чтобы к ним не присоединились еще и коллеги из отдела менталистики… В итоге сошлись на том, что правда будет приемлемой платой за молчание Верджа о ее незаконных уловках.
Все оказалось до банальности просто и оттого вдвойне пошло: Салика – первая красавица академии, привлекла внимание господина Фрейнера. Изнасилование – не попытка убийства или ограбление. О нем не каждая девушка заявит законникам. Кто-то боится растоптанной репутации и скандала, кто-то замыкается. Иные могут и руки наложить на себя. Так или иначе, лишь одна из пяти жертв заявит о случившемся. Салика в тот процент не входила, но и видеть ежедневно рожу насильника не смогла. Решила отомстить как умела: но студентке, пусть и выпускнице, не тягаться в знаниях с магистром, готовым к такому повороту событий. Как результат – тихое отчисление. Без скандалов. А дальше – улица, потому как мать, узнав, что дочь уже не девица, да еще и отчисленная из академии, просто закрыла перед ней дверь родного дома, с формулировкой: «Ты – позор семьи». Все бы ничего, но у принуждения Фрейнера оказался побочный результат – ребенок.