Он широко развел руками, словно удивляясь моей непроходимой тупости,
— Пробираемся туда, где он не может нас заметить, и замораживаем паршивца.
— А меня вы заморозили до или после того, как проделали это с Аль-Мунтакимом?
— Ах вот как он назвал себя? Извини, старина, но с этими статическими пистолетами частенько случается световая диффузия. Я не хотел зацепить тебя; слава Аллаху, от них не бывает стойких повреждений. Когда он вскочил со своей коробкой, я не мог ждать, пока ты отойдешь в сторону. Пришлось стрелять.
— Ну да ладно, — сказал я. — Что было — то было. А где сейчас Мститель?
— Пока ты спал, подъехала машина-рефрижератор, и его увезли в тюремный госпиталь.
Это слегка вывело меня из себя:
— Террориста-сумасброда везут в госпиталь на чистые простыни, а я валяюсь на грязном полу в этом треклятом кабаке?
Шакнахай только пожал плечами:
— Ему пришлось гораздо хуже, парень. Тебя только зацепило, а он получил сполна.
Стало быть, Аль-Мунтаким сейчас чувствовал себя препаршиво. Так ему и надо.
— Вопросы морали с психом обсуждать бесполезно, — сказал Шакнахай. — Для успокоения сосунка нужно использовать любую возможность. — Он пошевелил указательным пальцем, будто нажимая спусковой крючок.
— А Полный Караульный говорит совсем другое, — заметил я. — Кстати, это ты отключил модди? Где он?
— Да, я, — сказал Шакнахай. — Вот он. — Он вынул модди из кармана рубашки и бросил его на пол рядом со мной. Потом наступил на него тяжелым черным ботинком и раздавил каблуком.
— Купишь другой — я сделаю то же самое с твоей физиономией, а то, что останется, выброшу в помойную яму.
Вот так-то, Марид Одран — идеальный офицер охраны правопорядка.
Я поднялся на ноги, чувствуя себя несравненно лучше, и направился следом за Шакнахаем из полумрака бара. Мсье Гарготье и его дочка Мэдди вышли вместе с нами. Бармен налетел на нас с благодарностями, но Шакнахай только отмахнулся:
— Не стоит благодарности, мы только выполняли свой долг.
— Заходите в любое время, вас я обслужу бесплатно, — .заверил нас Гарготье.
— Может, и заглянем как-нибудь. — Шакнахай обернулся ко мне: — Поехали.