Мы вышли из ворот кафе. Старый Вейнтрауб все еще сидел под зонтиком с рекламой «Чинзано», забыв, по-видимому, про все на свете.
На пути к автомобилю я сказал:
— Как здорово, что у меня снова появились друзья.
Шакнахай посмотрел на меня:
— Принять предложение бесплатной выпивки — одно из грубейших нарушений дисциплины.
— Вот уж не знал, что в Будайене существуют законы, — сказал я.
Шакнахай улыбнулся. Казалось, между нами начало устанавливаться взаимопонимание.
Не успел я забраться в машину, как муэдзин из ближайшей мечети огласил намаз. Шакнахай поднялся на заднем сиденье и вытащил свернутый коврик. Он расстелил его на асфальте и молился в течение нескольких минут, Я почувствовал себя неловко. Когда Шакнахай закончил, он свернул коврик и положил его на место, одарив меня при этом странным взором, словно упрекая в чем-то. Мы сели в автомобиль, но некоторое время никто из нас не произнес ни слова.
Шакнахай развернулся по улице в обратном направлении и выехал из Будайена. Странно, но я больше не боялся быть замеченным своими старыми друзьями. Ну и черт с ними, подумал я, если вспомнить, как они со мной обращались. Это во-первых. А во-вторых, я чувствовал себя несколько иначе, пострадав при выполнении служебного долга. Приключение в «Феи Бланш» вызвало сдвиг в моем сознании. Теперь я оценил риск, которому изо дня в день подвергается полицейский.
Шакнахай снова удивил меня.
— Ты не прочь остановиться перекусить где-нибудь? — спросил он.
— Отличная идея.
Слабость и головокружение все еще не оставляли меня, и поэтому я с радостью согласился.
— Рядом с полицейским участком есть одно распробованное местечко, куда мы ходим.
Он включил сирену и быстро пробился через автомобильную пробку.
— Полиции можно, — сказал он мне, ухмыльнувшись. — А больше никто не рискует.
Когда мы зашли в «местечко» Шакнахая, я был приятно удивлен. Закусочная принадлежала молодому мавританцу по имени Мелул, и меню представляло блюда национальной кухни. Шакнахай вполне искупил все доставленные мне неприятности. Я взглянул на него, оценивая заново: теперь он казался совсем не плохим парнем.
— Давай займем этот столик, — сказал он, указывая на угол подальше от двери, откуда он мог наблюдать за посетителями и за тем, что происходит на улице.
— Спасибо, Шакнахай, — сказал я. Не часто приходится отведать домашнего.
— Мелул! — крикнул он. — Я привел тебе братишку.