– Отсюда и все ваши проблемы.
– Discedite![100] – устало скомандовал напарник синего камзола и, шагнув вперед, между спорщиками, поднял руку. – Sat[101]. Послушайте, Гессе… мы ведь можем обойтись без лишней официальности?.. Так вот, Гессе, позвольте заметить, что мы вас понимаем. Если вы считаете, что кураторы лишь знай себе бродят по городам и весям, ища к кому бы прицепиться, всего лишь развлечения ради или по причине зловредной натуры, – вы ошибаетесь. И я, и Херманн прекрасно осознаём, что пробуждаем в вас отнюдь не благие чувства и что все основания для этого у вас имеются. Вы, прямо скажем, тоже доставили нашему отделению немало хлопот в начале вашей службы – можно сказать, стали притчей во языцех, и вы себе даже вообразить не можете, сколько запросов на так и не начатые проверки в вашем отношении хранит наш архив.
– Крайне сожалею, – пожал плечами Курт, и бордовый камзол усмехнулся.
– Да в самом деле?.. Однако, – продолжил Беккенбауэр уже серьезно, – в последние годы ваш status таков, что подвергать ваши действия сомнению становится равносильным тому, чтоб усомниться в решениях Совета. Не то чтоб нам это казалось немыслимым, но подобное положение дел кое-что да значит. К чему я веду? Всего лишь хочу попросить вас… и тебя, Херманн, в особенности… оставить старые распри и действительно объединить усилия. Нет, мы не станем, как вы выразились, подбирать вашу добычу, чтобы удрать с нею, точно тать. Вы расскажете нам, к каким выводам смогли прийти, а мы поделимся с вами тем, что сумели узнать или предположить сами. В этом городе явно назревает нечто слишком серьезное, чтобы продолжать игры в шпионов, тем паче – друг против друга.
– Много же вам времени потребовалось, чтобы это понять.
– У нас не было expertus’а, – заметил Беккенбауэр с многозначительной улыбкой. – Правда, мы провели здесь больше времени, чем вы.
– Вот вы и начинайте первыми.
– Почему не вы?
– Потому что вы здесь для того, чтобы расследовать неблагонадежность местных служителей, а большая их часть уже на том свете и натворить точно ничего более не сможет. Я же расследую убийство служителя Конгрегации, а это значит, что мой подозреваемый все еще жив, здоров, на свободе и опасен, и не исключено, что именно из-за него «назревает что-то слишком серьезное». Id est, мое дело будет поважней.
– Хотя бы в общих чертах обрисуйте то, что вам удалось узнать, – уже без прежней нарочитой любезности попросил Френцель. – Мы хотя бы будем знать, что из выясненного нами имеет отношение к делу, а что – лишь сторонний шум.
– Разумно, – заметил Райзе тихо, и Курт кивнул:
– Согласен… Наша проблема в том, что некий неизвестный малефик пытается разбудить или призвать некую силу, заключенную где-то в пределах города. Препятствием является страж, коего олицетворяет стоящая в здешнем соборе скульптура – Всадник, который изображает неизвестно кого и который неведомо как появился в соборе чуть больше полутора сотен лет назад.
– У тебя, я смотрю, по-прежнему что ни дело – то потеха, – уныло заметил Райзе; вздохнув, прошел к своему стулу и тяжело опустился на сиденье. – Я успел к самому веселью или ты опять все закончил до прибытия подкрепления?
– Вряд ли пришедшие с тобой люди будут подкреплением в данной ситуации, Густав, – возразил он. – Даже expertus. Если, конечно, он не знает, как одолеть тварь, о которой ничего не ведомо и которая непонятно где находится и неизвестно чего хочет.
– Продолжайте, – переглянувшись с приятелем, сумрачно произнес Беккенбауэр, и Курт кивнул:
– Продолжаю. Наш неведомый малефик пока не выясненным способом умеет подстраивать несчастные случаи, вплоть до смертельных. Лично я со своим expertus’ом жив лишь чудом. Или везением. Она считает – чудом, я – везением. Смерть здешнего канцлера, одного из моих свидетелей, Кристиана Хальса, – его рук дело. Если в общих чертах, дело обстоит примерно так… Ваша очередь, господа кураторы.
Френцель снова обменялся с сослуживцем многозначительным хмурым взглядом, исподлобья покосился на молчаливых напарников Курта и, наконец, со вздохом кивнул:
– Хорошо, слушайте. Наша добыча не столь… необычна, но в свете сообщенных вами сведений начинает выглядеть серьезно. За время нашего пребывания в Бамберге (а это не одна неделя) мы заметили, что для города средней руки он слишком добропорядочен. Местные шайки были истреблены, и, судя по косвенным сведениям, это было не уличной войной, а работой неких наемников. Скорее всего – нанятых семейством Гайер. Причем, проведена эта зачистка была такими методами, что местное отребье до сих пор пребывает в трепете и не решается на серьезные преступления. Это объясняет благополучие в части правопорядка, но никак не объясняет повального благочестия. Вы заметили, Гессе, что в трактирах и гостиницах, и даже в пивных по постным дням не подают скоромной пищи?
– В настоящей пивной побывать так и не довелось, а что касается трактиров – да, заметил, – подтвердил Курт. – Обыкновенно хозяева ни над чем подобным голову не ломают, полагаясь на решение посетителя; в конце концов, тем же путешествующим или болящим разрешено нарушение поста… А тут без вариантов.
– И вы заметили, как бамбержцы слушали своего епископа? Можно, разумеется, списать это на впечатление от предшествующих проповеди событий, однако все вместе выглядит довольно… странно.
ebooksa