Лишь одно изображение не имело никакого отношения к футболу. Это была фотография маленького Хуана Гонсалеса, сидящего на закорках у улыбающегося отца.
Нежно погладив пальцами стекло, Вероника вздохнула:
– Жутко скучаю по Йоське. Ты даже не представляешь, какой у меня растет классный парень. Настоящий мужчина, даром, что маленький.
– Так может, следовало взять его с собой?
– Нет, пусть пока побудет у бабушки. Мне так спокойнее. – Вероника рассеянным жестом провела руками по волосам. – Ладно, поздно уже. Постельное белье в шкафу, полотенце в ванной. Если захочешь чайку на сон грядущий или чего-нибудь покрепче, и то и другое найдешь на кухне. И не забудь включить кондиционер, а то сдохнешь – сегодня днем было плюс тридцать девять. Спокойной ночи.
Стольцеву всегда плохо спалось на новом месте. А уж по соседству с часами «Густав Беккер» и подавно. Он, разумеется, не стал рассказывать Веронике ни о том, как после их разрыва с упорством маньяка пытался выяснить, какую же мелодию отбивали часы, с которыми связано столько блаженных воспоминаний, ни о том, каким странным образом нашел ответ.
Как-то раз, впервые приехав в Лондон, Глеб, гуляючи по Ист-Энду, услышал колокольный звон, точь-в-точь повторявший бой, заложенный в механизм «Густава Беккера». Выяснилось, что это звонят колокола церкви Сент-Мэри-ле-Боу.
Оказалось, что именно их перезвон был взят часовыми мастерами за образец. И хотя оригинальная мелодия старинного карильона звучала много лучше, чем ее часовая копия, Глебу захотелось наглухо заткнуть собственные уши и не слышать ни звука. С тех пор он дал себе слово, что в Лондон больше ни ногой. А тут за стеной каждый час такая пытка.
Глеб отругал себя за то, что столь необдуманно согласился на это путешествие. В конце концов, разве Вероника не разбила когда-то его сердце вдребезги? С какой стати он должен все бросать и, как пятнадцать лет назад, мчаться ей на помощь? А кто помог ему самому, когда Вероника оставила его ради Рамона? С другой стороны, никто на аркане не тянул – не хотел бы, не поехал.
Он лежал, глядя в темный потолок, пытаясь сообразить, что же на самом деле привело его в чужой город, где согласно завтрашнему прогнозу термометры дружно покажут плюс сорок. Ложное чувство долга? Искреннее желание помочь? Призрак утраченной любви? Надежда? На что?
Несмотря на кондиционер, в комнате было душно. Сна ни в одном глазу. Не помогли ни стакан теплого молока, ни аналогичный объем ледяного пива с изрядной порцией водки.
Поворочившись полчаса, он встал и принялся наблюдать за интенсивной ночной жизнью, происходившей за окном, выходящим на небольшую площадь.
Вероника оказалась права – число праздношатающихся не снизилось ни к двум, ни даже к трем ночи. Причем местный вирус бессонницы поразил всех от мала до велика. Глеб с удивлением наблюдал, как возле столиков уличного кафе напротив резвились ребятишки и как молодые мамаши, периодически приложившись к рюмке, с умилением покачивали стоящие рядом коляски. И если бы не время на часах, картина выглядела бы абсолютно идиллической.
Глеб смотрел на мадридцев и завидовал черной завистью. Елки-палки, вот так и нужно жить. Ну кто сказал, что свет в детской должен в обязательном порядке гаснуть сразу после выпуска «Спокойной ночи, малыши»?
Впрочем, пора бы уже и заснуть. Глеб снова лег и, закрыв глаза, принялся пересчитывать в уме бесчисленные стада животных.
Как и положено ученому, он применил творческий подход, поэкспериментировав сначала с баранами, потом со слонами, затем с жирафами и, наконец, с прочей живностью размером помельче. В итоге эмпирическим путем было установлено, что единственным эффективным снотворным средством может служить исключительно пересчет хомячков. Как оказалось, ни зайцы, ни мыши, ни даже забавные сурикаты никакого седативного воздействия на человека не оказывают.
Окрыленный этим неожиданным открытием, он уснул, когда над Мадридом уже занималось утро.
Глава 10
Инспектор Рохас
После первой полноценной ночи отдыха за целую неделю Вероника за завтраком выглядела разом посвежевшей. Глеб непроизвольно отметил, что ее привычки за прошедшие годы мало изменились. Как и прежде, она не любила спозаранку отягощать себя ни косметикой, ни одеждами. Весь ее утренний туалет сводился к длинной шелковой рубашке, смахивающей на мужскую, и узкой ленте, стягивающей волосы. Обычно не особо щедрый на высокие экзаменационные баллы, Глеб справедливости ради был вынужден оценить внешний вид бывшей пассии на «пять». Из вредности он попытался обнаружить хоть какие-то изъяны вроде морщин или целлюлита, но тщетно.
ebooksa