– Короче, – отрубил Немертвых. – Кто отравился? Чем? Когда?
– Это г-г-господин Свищевски… – пролепетал проводник, зеленея.
– Ясно. И когда он отравился?
– Вот буквально только что… вы бы слышали, как он кричит, господин доктор! Он ужасно мучается!
– И это подводит нас к последнему вопросу – чем именно он отравился, – кивнул Немертвых, блестя стеклами пенсне. – Ну же?
– Он… – проводник замялся. – Он съел…
– Ну что такое? Не фунт же гвоздей! – нахмурился доктор.
– Нет… – понурился проводник. – Он съел кактус…
– Что-о? – Доктора Немертвых было сложно удивить, но Свищевски справился на отлично. – Где он взял кактус?!
– В салоне, – убитым голосом ответил тот. – Там стоит фикус, он на виду. А кактус задвинули поглубже, он очень колючий. То есть он не весь колючий, он вообще-то гладкий, забавный такой, а по краям этих… ну, из чего он состоит… колючки. Вот его-то господин Свищевски и съел.
– Весь? – серьезно спросил Теодор. Остальные следили за беседой в немом восхищении.
– Никак нет. Только две лапы понадкусывал. Ну, у кактуса как будто лапы, – пояснил проводник. – Но, наверно, он ужасно ядовитый, потому что господин Свищевски так страдает, так страдает, плачет…
– Ну хорошо, идем, взглянем на страдальца, – хмыкнул доктор и поднялся.
– Я тоже пойду! – вскочила Каролина. Поднялись и оперативники, а следом и сам генеральный следователь со стажером.
Пол Топорны остался безучастно смотреть в пространство, а поручик приступил к священнодействию – выбору очередного сорта кофе. Неудачники, не способные съесть кактус и остаться при этом в живых, его решительно не интересовали…
Стоны страдальца были таковы, что заглушали даже утренние экзерсисы господина Сверло-Коптищева. (А тот, будто проникнувшись трагизмом ситуации, играл что-то минорное и даже не очень громкое.) В стонах угадывалось имя госпожи Кисленьких, обещания немедленной и ужасной кончины, жалобы на жестокосердие вышеозначенной госпожи и многое другое.
– Нуте-с, – сказал Немертвых, – покажите мне этот кактус!
– Вот… – дрожащим пальцем указал проводник.
– Хм… – доктор подошел к растению, осмотрел его. – Обычный кактус, совершенно безобидный и неприхотливый, почему и выращивается в качестве домашнего растения. На исторической родине из него делают крепкий алкогольный напиток, но я не думаю, чтобы организм господина Свищевски был способен на перегонку сока… тем более, откусил он всего ничего.
Доктор посмотрел на мнущегося тут же фельдшера, стыдливо крутящего в пальцах клистирную трубку.