Комар расправляет крылья
Большой Королевский экспресс мчался вперед – в топке весело пело пламя, свистел пар, басовито гудел гудок – и на дистанцию выходили обходчики, отщелкивая своими фонарями уверенное «все в порядке, счастливого пути!». В штабном вагоне обер-кондуктор довольно оглядывал свое хозяйство: стрекотал телеграфный аппарат, выплевывая в корзину длинную ленту – ее нужно будет разрезать и наклеить на специальные карточки; вахтмастер неспешно заполнял поездной журнал, посматривая на круглые циферблаты приборов – время, расход угля, скорость; успокаивающе горели зеленые лампы – по вагонам докладывали об отсутствии происшествий. Ах, как хорошо!
Обер-кондуктор отхлебнул добрый глоток крепчайшего чаю с цитроном и откусил кусочек специальной поездной шоколадки. Вдруг зло затренькал телефон.
– Слушаю. Что? Ясно. Продолжать движение, не снижать скорость!
Подчеркнуто спокойно он опустил массивную трубку на место. Встал.
– Телеграфная! Сообщение для главного кондуктора: столкновение с посторонним предметом на путях… Предполагаем повреждение отбойника локомотива! Продолжаем выполнение рейса! Вахтмастер! Занести в журнал.
– Есть занести в журнал!
За выгородкой четко стучал ключ. Обер-кондуктор представил, как над вагоном бьется сине-белая искра, связывая их экспресс со столичной дирекцией: оснащение экспрессов было предметом зависти многих, даже офицеров танкового флота.
Обер-кондуктор довольно улыбнулся – «так им и надо, зазнайкам», но тут же нахмурился: на ближайшей остановке нужно проверить локомотив, осмотреть отбойник… выяснить, кого понесло на рельсы. В том, что это было животное, кондуктор сомневался (грохот локомотива распугивал зверье задолго до приближения поезда), а вот заграничное модное поветрие – вставать на пути и отпрыгивать в последнюю секунду из-под неумолимо надвигающегося поезда – приводило его в ярость. Он откусил еще шоколадки. «И не спится же им!»
Кому-то действительно не спалось. Дэвид Дубовны смотрел в окно: там мелькали деревья, рисунки созвездий в темном небе сливались в смазанные светлые полосы, и только луна мчалась вслед за экспрессом, тщась его обогнать. Спать ему не хотелось, читать очередной справочник – тоже. В организме присутствовала некоторая расслабленность, и молодой человек позволил себе нескромно помечтать, отчего на его выбритых до синевы щеках появился несомненный румянец.
Впрочем, долго предаваться этому занятию ему не позволили: в дверь душевой постучали. Это небольшое помещение Дэвид делил с Рупертом Бессмертных, а потому смущенно заметался, но, собравшись с мыслями, вскочил и отпер дверь.
– Ложились бы вы спать, – сказал патрон, перекидывая трубку из одного угла рта в другой. – Завтра рано поднимут.
– Почему? – удивился Дэвид.
– А, вы ведь впервые едете этим поездом в такую даль, да еще первым классом, – усмехнулся тот. – Кстати, не забыть бы… А пока поверьте на слово – лучше вам завтра быть пободрее, не то сами потом жалеть станете.
– Хорошо, – согласился Дэвид. – Скажите… а откуда вы узнали, что я не сплю?
– Так свет же, – вздохнул Руперт. – Отблески в окно видно, у вас ведь шторки отдернуты. И чему я вас только учу?
Дубовны понурился: чем дальше, тем сильнее ему казалось, что из него никогда не получится не то что справного следователя, а хотя бы оперативника.
– Спать, – скомандовал Бессмертных и запер дверь со своей стороны.
Прелестная Каролина тоже решительно отвергала притязания повелителя снов. Тот, разочарованный, сидел на багажной полке, время от времени поглаживая уютно сопевшего Пушистика, и внимательно следил за созданием новой главы похождений Кривого и Хромого. Бравые господа в клетчатых брюках-дудочках и остромодных котелках лихо преследовали клевретов Горбатого, которых тот вербовал в подпольных чайных среди адепток движения суфражисток, соблазняя роскошными, вызывающе смелыми штанами из крашеной парусины…
Не спал и Теодор Немертвых. Сначала он был слишком увлечен пухлой монографией: сперва внимательно вычитывал ее с карандашом в руках, время от времени делая пометки на полях, потом (очевидно крупно не согласившись с автором) начал вычеркивать абзац за абзацем, приговаривая «Чушь! Ерунда!». Впрочем, скоро он отложил свое занятие: экспресс дал такой гудок, что бронированные стекла задребезжали, и существенно замедлил ход, карабкаясь на эстакаду. Внизу, насколько можно было рассмотреть, стоял густой туман, и длинные его языки тянулись вслед экспрессу, словно норовя ухватить его за пышный султан валящего из трубы дыма.
ebooksa