— Партийный стаж с 1918 года… Год рождения 1898-ой… Синицына Мария Степановна…
— Ну-с, Мария Степановна, я, конечно, не буду спрашивать о целях вашего визита… Не правда ли, они ясны?.. Так-так… Молчите?.. Хорошо делаете… Батюшка, чуланчик, который я сегодня осматривал, свободен?.. Свободен, да?..
— С…свободен… — заикается поп.
— Семен Николаевич, давайте ее сюда…
Семен Николаевич — здоровенный мужчина — с угодливой поспешностью тащит пленницу через внутренние двери.
Ей связывают ноги, рот затыкают платком и бросают в темный чулан. В виде напутствия Сидорин произносит с язвительным смехом:
— А за партбилетик спасибо!.. Воспользуемся!..
Потекли мучительные часы заточения. Рабфаковка ни одной минуты не сомневалась, что ее участь будет участью погибшего «борца со случаем» — Ивана Безменова.
В восемь часов вечера в дом «великомученика» Никиты пришел Аполлон Игоревич — двойник изобретателя Вострова. Увидев его, Сидорин схватился за револьвер.
Он не сразу поверил, что за Аполлоном не следуют чекисты, но и убедившись в их отсутствии, все-таки послал своим агентам предупреждение: особенно зорко следить за домом и прилегающими к нему улицами.
Когда они уединились в отдельную комнату, первые слова Аполлона были:
— У меня только что состоялось свидание с Безменовым…
Ярость Сидорина по поводу спасения ненавистного рабфаковца вылилась на голову ни в чем неповинного Аполлона. Успокоившись немного, он подверг своего соратника самому оскорбительному допросу.
— Когда вы освободились из клиники? — задал он грозно первый вопрос.
— Около девяти часов утра… — отвечал перетрусивший Аполлон.
— Кто вас освободил?..
— Безменов. Он взял меня на домашнее лечение…
— Уверены ли вы, что Безменов не разгадал подмены?..
— О, вполне уверен… Я вел себя артистически..
— Расскажите, как вы себя вели?.. Расскажите с самого начала…