Мой друг – инопланетянин!

Когда человек подошел достаточно близко, я разглядел его. Это был один из бойцов-пештинцев, прибывших со мной в горы. Я даже не знал его имени. Всю дорогу он молчал, не проявляя никакого интереса к происходящему.

– Теперь мы знаем, КУДА ты шел, – он говорил очень тихо, почти неразборчиво. – Теперь ты умрешь. Но мы не можем будить спящих. Так что умрешь ты тихо. Аллах Акбар.

Он так же спокойно повернулся и пошел прочь. Стало понятно, что приближался он исключительно для того, что бы тихим голосом сказать свои слова. «Да… Восток дело тонкое… – невесело подумал я. – А могли бы просто из гранатомета шарахнуть. А… да ведь он же сказал: «спящих» не хотят будить. Кого же он в виду-то имел?» Продуктивный поток мыслей был прерван появлением странного запаха. Мне он определённо не нравился. Одновременно в пещере начал сгущаться легкий туман. «Отрава!! – я понял, о чём сообщил спокойный мужик. – Они хотят меня отравить. Противогаз!» – не знаю, почему я прихватил его с собой, видимо, из-за того, что воздух везде был затхлый, и хотелось инстинктивно защитить дыхание. Однако теперь он мог спасти мне жизнь. Я, быстро, стараясь не дышать, распаковал противогаз и осторожно, подавляя подступающую панику, натянул его на лицо. При этом я все-таки, видимо, нахватался газа. В глазах потемнело, и я потерял сознание.

***

Очнулся, открыл глаза. Первое, что вспомнил – это газ и свое падение на землю. Понял, что так и лежу на полу в противогазе.

Газ по прежнему наполнял зал – я понял это по стелющемуся вокруг туману. Выхода у меня не было: стоит им понять, что я жив, они удушат меня на месте руками… Или? Я вспомнил слова боевика – «Мы не можем будить спящих». Додумывать о множественном числе, употребленном им, мне было не досуг, но одно я осознал ясно – тот, кто лежал в гробу подо мной был одним из этих самых «спящих». Я торопливо достал пистолет и гранату. Так. Удушить меня тихо им не удастся.

В этот момент я снова увидел приближающийся силуэт. Видимо, он заметил движение в камеры слежения и спешил выяснить, что происходит. Я начал лихорадочно думать: – «Хорошо, здесь они меня не тронут, но стоит мне выйти за пределы, удалиться от этого столь удачно подвернувшегося «спящего», как – шуми сколько хочешь… хоть гонгом по голове бей… «Я же его искал, не знаю сколько времени, эх… Был бы сейчас Петр жив, вопросы бы сами все отпали… что же мне делать?», – боевик подошел уже близко и застыл в замешательстве. Он переводил беспокойный взгляд с гранаты на доску под моими ногами. И тем самым подал мне идею.

– Ура! – закричал я дурным голосом и, вырвав чеку из гранаты, бросился плашмя на полуоткопанный гроб. Меня всего колотило. – Стоять! – продолжил я, уже по английски.

Пришедшего, видимо, впечатлила моя решительность, и у него отпали последние сомнения в возможности силового решения конфликта.

– Ко мне двоих. Пусть откапывают гроб! – Я не снижал градуса истеричности приказаний.

– Зачем тебе это? – Тихо спросил боевик. Кажется, его возможности вести переговоры были весьма ограниченными. И граница им была там, где речь доходила до нарушения покоя обитателя гроба. Поэтому я, прикинув, каким образом могу совершить путешествие назад из туннеля, не расставаясь с достопочтенным гробом, продолжил энергично, без намека на истерию:

– Короче так. Вы откапываете гроб. Я сажусь на него. И вы аккуратно несете меня к выходу. Шаг влево, шаг вправо. – Граната без чеки. Расслабить мою руку, значит взорвать гроб. Или, – добавил я, видя, что он колеблется, – я делаю это прямо сейчас.

Слова сквозь противогаз доносились еле-еле, но моя речь, подкрепленная активной жестикуляцией, произвела должное впечатление. У меня действительно не было выхода, и вопрос для них был только один: смогу я взорвать гранату или нет. И, видимо, решение, наконец, было принято.

Ко мне с разных сторон подошли еще двое бойцов и начали аккуратно расчищать гроб. Его вскоре вытащили из земли, я сел на него и мы тронулись. Нужно сказать, что несшие гроб ребята вели себя крайне спокойно, они, видимо, понимали, что достаточно даже не провокации, а одной мысли о том, что она сейчас произойдет. И мы все взлетим на воздух, не достигнув ни одной из желаемых сторонами договоренностей.

Они знали какой-то другой, видимо более короткий путь наверх. Кроме того, мы пару раз воспользовались грузовым лифтом. Вскоре я снял противогаз и, по тому, как быстро свежел воздух в лифте, догадался: приближается поверхность. Что я буду делать, когда мы окажемся у выхода, я не представлял даже в общих чертах.

***

Меня вынесли из пещеры и поставили прямо у входа. Я всё ещё не понимал, что предпринять. В конце концов, решил идти на пролом.

– Отойдите дальше. Вы должны дать мне уйти! – они попятились. Видимо содержимое гроба было важнее сотни таких, как я. Осмотрелся – тропа была как на ладони, метров через двести был мост. Взорву – решил я. На бегу гранату брошу, в траву суну, что бы в пропасть не свалилась, а дальше, будь что будет. Если у них и на тропе дозоры – мне всё равно не спастись.

Как только последний из пештинцев скрылся с жерле пещеры, я вскочил на ноги и побежал. Бежать было трудно: за долгое время сидения на неудобном гробу ноги совершенно затекли. Однако на кону была жизнь, и я уже почти добрался до моста, когда первые бойцы высыпали из пещеры. Несколько из них схватили гроб, и быстро засеменили назад входу. Другие двое встали на колени, но стрелять не торопились – видимо боялись побеспокоить «спящего», преждевременным шумом.

Вдруг за спиной у воинов вырос какой-то черный контур, стремительно летящий в нашу сторону. Я, с перепугу, решил, что из туннеля в мою сторону двигается еще одно чудовище: его глаза злобно сверкали белым светом, рот ощерился в хищной улыбке – зрелище было устрашающим. Однако по поведению воинов было не похоже, что бы они восприняли появление существа как приятную новость: они начали пятиться, всё время повторяя непонятное: Алла! Алла Баввар! Баварр Автопромм!