Мой друг – инопланетянин!

– Елки палки! – У меня не было даже сил, что бы расстроиться. – Это-то что еще такое?!

Шутки с газом были плохи, не говоря уж о том, что Петр мог задохнуться. Я быстро прошел внутрь, по дороге открывая окна. Концентрация, вроде была не так сильна. Но запах был явный. С некоторым замиранием открыл дверь в постирочную – там круглыми сутками горела газовая колонка. Я не знал, как много должно было быть газа, что бы он воспламенился. Выключил огонь в колонке. Вздохнул. Затем нашел вентиль и перекрыл его. Я покрутился вокруг газовой плиты, из-под нее еще слышалось шипение. Потрогал подводящие шланги. Они были горячими. «Еще бы час, два, и не было бы не только квартиры, но и, возможно, всего дома» – подумал я, вызывая аварийную службу.

Бодрые ремонтники приехали быстро – оказалось, что газовая плита была установлена с нарушениями и, то ли ее не заземлили, то ли заземлили не туда, ну, в, общем, труба эта годами грелась, а сегодня вот, подводящий газ шланг, наконец, прорвало. «Ну и дела, – подумал я устало. Комментарии, как говориться, были излишни.

Наконец бригада уехала. Я с опаской обошел квартиру, выключил газ, воду и подачу электричества, затем подумал и отодвинул на метр кресло, в которое собирался сесть. До этого оно стояло аккурат под люстрой. Сел, расслабился. После всех событий я был вымотан до придела, так что сон накатил практически сразу.

И сразу увидел падающую на меня, огромных размеров, с тяжелыми хрустальными подвесками, люстру. Она была еще далеко, но неумолимо приближалась. Я силился двинуться, уклониться, но все было безуспешно. Казалось, я парил в воздухе, не находя ни малейшей точки опоры, а люстра все приближалась и приближалась…

Но вот она вдруг замедлила свое движение и вдруг, в какой-то момент совсем остановилась. Я как бы начал проваливаться в пропасть; такое же ощущение я испытывал, когда падал в ущелье в горах Тора Бора, в Афганистане.

Люстра от меня удалялась, но что в этом был за прок, когда я сам падал неизвестно куда. В общем, ужас от вида падающей на меня люстры сменился ужасом из-за того, что я вот-вот разобьюсь. Вокруг стоял какой-то страшный гвалт, словно сотни людей одновременно кричали разное.

Тут меня что-то мягко подхватило и снова подбросило вверх, люстра опять начала приближаться. Затем я стал снова падать вниз. «Помогите!» – дико завопил я.

Видимо крик подействовал и, когда я приземлился опять, меня не подбросило вверх, а аккуратно поставило на ноги и я обнаружил себя уже стоящим. Меня окружала возбужденная толпа.

– Гениально!!! – кричало лицо полной дамы в летах с воинственным макияжем.

– Брависсимо, вы были бесподобны! – выдвинулось бородатое лицо в котелке и фраке.

– Качать его еще, так не играл никто доселе! – залысины с бакенбардами, видимо и были инициаторами первого качания.

В этот момент толпу распихали бравые молодцы в костюмах трубадуров, и в образовавшийся круг вступил режиссер Амбросий.

– Да. Что ж сказать тут… Как Вы играть так невозможно, так не играл еще никто – его манера говорить неким подобием стихов вызывала у меня неприятные ассоциации с произшедшим на планете Вода, но поделать тут было, видимо, ничего нельзя. Я был во сне, а сон есть отражение реальности. Иногда неприятной. «Хорошо хоть тут девки этой нет противной, и то уже легче, – подумал я, повернулся и оцепенел… Через круг людей ко мне протискивалась та самая особа с синими волосами и серебряном костюме, которая была моей женой на планете Вода. Я инстинктивно стал искать глазами Марусю, но она была далеко – опять раздавала автографы, причем некоторым людям уже по третьему разу.

– Да, образ ваш был бесподобен. Куда как лучше тех актеров, кто воплощал его до Вас, – синие волосы активно включились в разговор. Судя по спокойной реакции режиссера, она имело на это полное право.

– А Вас я тут совсем не ждал уж! – неожиданно грубо вырвалось у меня.

– Ну что Вы, Дмитрий, забудем былые раздоры, – режиссер взял меня под руку, и, отведя в сторону, заговорил совершенно нормальным тоном, – Дубила, согласен, немножко жестковата с актерами… Но она хороший сценарист! Ну, не поладили Вы с ней на репетиции, с кем не бывает. Давайте мириться. Сейчас успех и в этом всех заслуга! – неожиданно закончил он в своей прежней пафосной манере.

– Если честно, я устал. И хочу отдохнуть.

– Хорошо, хорошо, дорогой мой! Я вас провожу в гримерную, – сказал он опять нормальным тоном. Видимо, пафос накатывал на него эпизодически.

– Спасибо, мне надо отвлечься, – я был ему благодарен, за то, что он не уговаривает меня остаться.