Губы пересохли.
– К-как убрать?!
– Физически.
– На к-каком верху?!
– На всех. Премьер согласился с доводами Коржевского, что вы непредсказуемы в своих поступках.
– Сволочь! У него, как у украинских президентов, патологическая потребность во вранье!
Свирин промолчал, так как Калажников был по натуре таким же патологическим лжецом, как и Коржевский.
– Надо уходить, профессор.
Николай Наумович подозрительно глянул на капитана.
– Но ведь ты служишь в «Прикрытии» премьера… с чего это вдруг решил помогать мне?
– Я служу себе. В «конторе» на мне висит неслабое досье, стоит дать ему ход, и мне вышка. А с вами можно и за рубеж махнуть, тем более что у вас есть что продать америкосам.
Калажников сорвал с себя галстук, бросил на стол.
– А я рассчитывал с подачи Эмильевича возглавить Научно-технический центр… Сука! Надо было запрограммировать его раньше. Или ещё успеем?
– Боюсь, что нет.
– У тебя есть конкретная идея?
– В Кубинке меня дожидается частный самолёт. Через пару часов сядем в Германии. Но вы должны захватить с собой все материалы по эгану.
Калажников начал приходить в себя, эйфория, порождённая употреблением виски, улетучилась.
– Быстро не получится. Полный пакет документов у меня на даче, здесь только рабочая документация по нейропрограммированию, её надо будет уничтожить.
– Останутся свидетели.
Николай Наумович криво улыбнулся.