Световой луч из магического агрегата устремился на вывешенное полотно, помещая на него движущуюся картинку. Нам показывали вид собора Лунных Врат с большой высоты и огромную, заполненную народом площадь перед ним. Звука не было, но наверняка гул там стоял оглушительный, и безостановочно били колокола.
– Чудо современной техномагии, не находишь? – обратился я к пленнику. – Изображение передается через Астрал с минимальной задержкой. Мы установили синематех на стимвинг и пустили его полетать над Фатикуреем, чтобы оставаться в курсе событий. Сейчас вот на этот балкон выйдет новый великий теогонист. Полагаю, ты, как верный адепт зильбетантизма, будешь рад.
Мои слова воплощались в реальном времени. На широкий балкон выкатилось кресло, в котором восседал Томаз эл’Мор, укрытый белоснежным одеянием понтифика. Верующие встречали его рукоплесканиями, но вот он обратился к ним через магический громкоговоритель, и волнение многотысячной толпы стало менее явным. Линзы синематеха не позволяли приблизить изображение достаточно, чтобы прочесть по губам, но этого и не требовалось, я знал, что он говорил.
Внезапно что-то произошло, речь Томаза прервалась, и его укрытое слоями одеял тело осветилось внутренним сиянием. На глазах тысяч адептов калека воспарил над балконом, свет поглотил очертания его плоти, а через миг все прекратилось, и на балкон снизошла высоченная фигура, преисполненная невиданной стати. Ореол свечения не исчезал, глаза пылали, за спиной угадывались эфемерные крылья, а над белыми кудрями пылал нимб.
Божественный колосс поднял над головой руки, и с пальцев лучами полились потоки синего пламени. Его рот еще некоторое время открывался, и в самом конце произошла трансформация – тэнкрис обернулся в некое авиакоподобное существо с огромным телом, укрытым сверкающими стальными перьями, тремя парами величественных крыл и когтями-серпами на руках и ногах. Исторгнув из длинного прямого клюва пучок извивающихся молний, монстр взмыл над городом.
– Кажется, он заметил наш стимвинг, – предположил Конрад.
Спустя миг Томаз эл’Мор со скоростью артиллерийского снаряда приблизился к объективу синематеха, и все исчезло.
– Трансляция прервана, – констатировал очевидное один из чародеев, – судя по всему, стимвинг уничтожен, мой тан.
– Жаль пилотов, – ответил я, – но в то же время даже самые смелые мои мечты не обещали такого представления! Знаешь, что будет дальше? – Я посмотрел на узника. – Дальше толпа мракобесов, узревших «настоящее чудо», забыв о страхе смерти и веруя в свою богоизбранность, ринется из Сиреневого Сада сюда, в Нобилитэ. По дороге к ним присоединится масса совершенно постороннего народу, в основном беднота и преступники. На волне бунта эта публика будет крушить и грабить город, насиловать женщин, обворовывать дома, вылавливать состоятельных иностранцев. Истинно же верующие тем временем возьмут штурмом казармы столичного гарнизона и арсенал в Агерре, а вооружившись, явятся под стены дворца и потребуют голову короля Солермо, ибо святой посланник Силаны рек: «Король – слуга ложных богов, он проклят и должен умереть».
Дышалось ему тяжело, силы продолжали уходить по капле. Наконец пленник ответил:
– Все это уже не имеет значения.
– Ну разумеется, – согласился я. – Для тебя это изначально не имело значения, ты же смертник.
Распалив Голос, я впился в его эмоциональный фон и стал коверкать устоявшиеся связи. Тэнкрисы поддавались воздействию тяжелее, чем низкорожденные, сказывалась природная выносливость и целеустремленность. Пришлось потратить некоторое время, прежде чем сильная, преисполненная решимости личность достаточно размякла и подчинилась навязанным эмоциям.
– Убери барьер.
Радужная преграда исчезла, и я шагнул вперед. Мелькнула мысль о том, что стоило бы оказать раненому первую помощь, но ее пришлось отмести. Схватив тэнкриса за горло, я заглянул ему в глаза.
– Где он?
Несмотря на подавленное состояние, он вновь попытался взбрыкнуть, когда разговор коснулся того, что было для него самым важным. Пришлось еще раз поднажать, перенести его верность на свою персону. Острый ум есть сильнейшее препятствие в этом деле, ибо он не дает живому существу слепо повиноваться чувственным порывам. Моя жертва знала, кому должна была сохранять верность, а потому пыталась бороться.
– Отвечай немедля: где он?
– Ритуал… провести…
– Когда?
ebooksa