Моему спившемуся дяде Дону и, конечно, Мариан
1
Я плавно скользил по бесконечной прохладной простыне в вязкую пропасть, на дно которой кто-то вылил пару цистерн дезинфицирующего раствора. Было приятно от ощущения, что я укрыт лишь тонким одеялом, а не грудой искореженного металла вперемешку с разной дрянью, которая еще недавно называлась автомобилем, мне также нравилось, что одеяло не спадает от этого бесконечного скольжения. Мне казалось, что моя душа отделилась от тела, и это радовало, потому что тело горело, как созревший стошестидесятифунтовый нарыв. В то же время правую руку я не чувствовал совсем, зато с левой ноги, похоже, содрали всю кожу. Тот же садист, что проделал со мной все это, каким-то образом умудрился вставить мне в грудную клетку острую спицу, которая при каждом вздохе все глубже входила в измученное тело. В каком состоянии находятся мои глаза, я не знал, — на них лежала повязка, кроме того, я ничего не слышал. В принципе, я не знал — умер я или нет, но склонялся к мысли, что нет, потому что никогда не слышал, чтобы на том свете кто-то пользовался дезинфекторами.
Мне повезло, я не долетел до дна пропасти, а повис где-то в пространстве, плавно покачиваясь. Пора было каким-то образом определить, где я и что от меня осталось. Я и до аварии был паршивым эспером, а сейчас и вовсе ослабел — моей чувствительности хватало всего на несколько дюймов пространства. Простыни, одеяло, кровать. Самое новое из человеческих чувств оказалось самым хрупким, зато обоняние ничуть не пострадало, скорее даже наоборот.
Какой-то добрый самаритянин вытащил меня из горящего автомобиля, и я надеялся, что у него хватило ума вначале спасти Катарину или хотя бы то, что от нее осталось. Эта мысль оказалась слишком тяжелой, и я с облегчением потерял сознание.
Когда я очнулся в следующий раз, было светло, и приятный мужской голос произнес:
— Стив Корнелл, вы меня слышите?
Я попробовал ответить, но не смог издать ни звука.
Голос позвал вновь:
— Не пытайтесь говорить, Стив. Лучше думайте.
«Катарина», — тут же подумал я, сообразив, что со мной говорит врач-телепат.
— Катарина в порядке, — ответил он.
«Могу я ее увидеть?»
— Не стоит, вы сейчас неважно выглядите.
«Неужели я так плох?»
— Куда уж хуже, Стив. Сломаны ребра, тяжелый перелом левой ключицы, сломаны предплечья, ушибы, ссадины, несколько ожогов, остаточный шок. И, если вам интересно, нет ни следа Мекстромовой болезни.
«Мекстромовой болезни?» — мои мысли в панике заметались.
— Не дергайтесь, Стив. Я заметил бы ее обязательно. Моя специальность — диагностика этой болезни.
«Хорошо, хорошо… Сколько я здесь лежу?»
— Восемь дней.
ebooksa