«Восемь дней? И все еще в таком состоянии?»
— Вам здорово досталось, Стив. Так что пришлось потрудиться. Но теперь, полагаю, вы в состоянии рассказать, что случилось.
«Мы с Катариной сбежали. Так поступали многие, с тех пор как стало трудно хранить личные тайны. А потом эта авария».
— Как это случилось? — спросил доктор. — Эсперы обычно чувствуют опасность задолго до ее появления.
«Катарина обратила мое внимание на странный дорожный знак, и я отвлекся. В итоге мы съехали с дороги и несколько раз перевернулись. Остальное вы знаете».
— Ужасно, — сказал доктор. — Но какой знак так приковал ваше внимание?
«Странный знак, — подумал я. — Декоративный железный диск, похожий на новенький бойскаутский значок, подвешенный на трех планках. Одна из них была оторвана. Я попытался сообразить, как это можно сделать, не повредив центральную конструкцию, и не уследил за дорогой!»
— Это весьма прискорбно, Стив. Но через некоторое время с вами все будет в порядке.
«Спасибо, доктор. Доктор?..»
— Простите, Стив. Меня зовут Джеймс Торндайк.
Много позже, очнувшись в очередной раз, я обнаружил, что моя чувствительность простирается уже до стены и даже на несколько дюймов за дверь. По всему было видно, что это типичный госпиталь; насколько хватало чувствительности эспера, вокруг была только слепящая белизна и нержавеющая сталь.
В моей палате находилась сиделка, шуршащая накрахмаленной одеждой. Я откашлялся и попробовал заговорить.
— Могу… я видеть… — Я остановился, потому что язык не слушался меня.
Но сиделка оказалась на высоте и сумела разобраться в моих мыслях.
— Мистер Корнелл? Вы проснулись?
— Взгляните, сестра…
— Проще, мисс Фарроу. Я позову доктора.
— Нет, подождите. Я пробыл здесь уже восемь дней?
— Немного больше, но вы были очень плохи, сами знаете.
— А доктор? Он сказал, что она тоже здесь.