— Это стихи?
— Да, кусок. Не помню все.
— Ладно, — таксист зевнул. — Что тут поделать. Вы не обижайтесь, но жаль, что меня завербовали вы, а не ваш коллега.
Мне стало его жалко.
— К тому же, — продолжал он, — Я не уверен, что вы не банальный гипнотизер. Да, конечно, я все это знаю — и про миры, и про Серафимов, и про Престолы и Власти, и вообще… Но вы же мне это не доказали. Вы же мне это просто перелили в голову. Может, это я в трансе сейчас, а вы продаете мои почки какому-то барыге из Португалии…
— Почему Португалии? — изумился я.
— Или из Греции… какая разница. Иностранному какому-нибудь барыге.
— Ну уж…
— Да не сердитесь, — он подкрутил радио. — Я же вам все равно верю. Просто доказательств у меня нет…
— Ну, это просто, — с готовностью сказал я. — Primaautemetmanigestiorviaest, quaesumiturexpartemotus[9]…
— Нет-нет, не надо, говорю же — верю. Как тебя зовут? — видимо, я стал достаточно близок ему, чтобы перейти на «ты».
— К чему тебе знать мое имя? Оно чудно[10].
— Ладно. Серафим, вот ты скажи — я в Бога верю, грешу, конечно, но понемножку, не убивал никого, не воровал, жену свою люблю. Мне за это воздастся?
— Конечно, воздастся, — сказал я.
— Всякому по вере?
— Да нет, — я пожал плечами. — Мне как-то все равно, верят в меня, или нет. Добро и зло, уж простите, от веры никаким образом не зависят, они для всех примерно одинаковые.
— Ну, не скажите. Для кого-то съесть врага — добро.
— Мы не занимаемся вопросами гастрономии. Это вы уж сами как-нибудь разберитесь, кто кого должен и не должен есть. А для нас важно — умеете вы отличить друга от врага, или нет, — надеясь, что еще одну банальность шеф вытерпит. Впрочем, разбираться со стилем всегда доверяли мне самому.
— Понятно, — сказал таксист.
Все-то ему было понятно. Он мне уже не нравился. На все-то он был согласен. Второй свидетель обязательно будет интеллектуал, решил я. Обязательно будет интеллектуал и гуманитарий. С ними веселее и приятнее, и можно будет даже предложить ему заранее какую-нибудь маленькую должность, вроде лучника или посыльного, не все же гонять моих охламонов. И когда интеллектуал отдаст концы (не скоро, конечно, по новым-то правилам, но все-таки) я бы лично за него поручился. Я, к своему стыду, еще ни разу ни за кого в своей долгой жизни не ручался, в отличие от одного коллеги, который успел обогатить с полдюжины миров своими протеже. Ни один из них, правда, на Земле не жил.