— Почти угадал. Я сам, в некотором роде, твой клиент. Эй, ты жив?
Марта с искренним интересом осматривала поперхнувшегося Маркиза. «Постучать?» — беззвучно спросила она. — Маркиз помотал головой, и мартина рука, уже занесенная для хлопка по спине, убралась.
— Я загляну сегодня, — сказал Каим, переждав кашель. — Ты на Земле?
— Вечером нет. Вечером у меня встреча. Созвонимся.
К вечеру пошел снег, и окна «Респекта» затянуло глухой белой занавесью. Кот уставился в это бесформенное снежное пространство, словно видел в нем что-то свое, кошачье, важное. Всеволод дернул его за хвост, но кот, едва шевельнув ухом, снова погрузился в наблюдение; ему было плевать на Всеволода, и даже, кажется, на свой хвост.
Женя с Ариманом Владимировичем без интереса обсуждали новости фигурного катания, которым Ариман Владимирович не интересовался, но вежливо выслушивал Женину критику в адрес Белогорова и Любшиной, а Женя это чувствовала, но другой темы придумать не могла.
— Никто не придет, — зевнул Всеволод. — Кому в такую метель понадобятся сигареты, кофе и кошельки?
— Мне, — Ариман Владимирович теребил краешек шарфа.
— У вас это все и так есть.
— Как раз-таки нет. Я этим не владею. Я это продаю.
— Ну так купите у себя самого, — Всеволод протирал запотевшее окно.
— Извращение какое-то, — хохотнул Ариман Владимирович, поглаживая шарф. Шарф сонно шевелился под рукой.
— Предлагаю расходиться, — сказала Женя. — А то и нас тут заметет.
— По самую крышу, — согласился Всеволод. — Не раскопаемся. Лопаты у нас нет.
— Зато у нас есть ножи, — подмигнул Ариман Владимирович, направив указующий перст на полку с сувенирными кортиками и складными ножами китайского производства.
— А заодно сигареты, кофе и ремни.
— Зажженными сигаретами мы растопим снег… — серьезно сказал Женя.
— …Кофе насыплем как соль, чтобы быстрее таяло, — радостно подхватил Всеволод, — ножами расколем лед, а на ремнях…
— Вытащим кота, — Ариман Владимирович поднялся. Потревоженный шарф содрогнулся в возмущении.
— Лично я ухожу, — сообщил Всеволод.