Речь у него, как и вид, была странной: по-детски летучей и не к месту весёлой.
— Там, возле лагеря, лежат целых три — выбирай, — в тон ему ответил Вячеслав. — Все на вертолёте прилетели.
— Они на маленьком прилетели. А мне надо, чтобы на большом вертолёте! И одна-единственная.
— Большой сел на той стороне, — посожалел Колюжный. — Сюда — побоялся.
— Ладно, я подожду, — легкомысленно отозвался парень. — Она прилетит, ты иди. Тебе вон туда надо!
— Куда?
Он глянул в указанную сторону, отвлёкся на мгновение, а парень уже исчез, словно растворился в сумеречном пространстве кедровника. И осталось чувство, будто Вячеслав только что разговаривал сам с собой...
Козлёнка ловили втроём по всему аэродрому, каждый поодиночке и совместным загоном, однако наловили только репьёв. И так раззадорились, что заставили Гохмана палить из автомата. Тот долго отпирался, не желая стрелять рядом с посёлком, но оказалось, что и стрелок из него никудышный: попал только с третьего выстрела. Да ещё когда подбежали к добыче, оказалось, не козлика застрелил, а случайно молодую козочку. Жалели её все, поносили и ругали стрелка-фашиста, ясашного оленьего человека, что вовремя не отличил, какого пола животина, но делать было нечего. Пока Бурнашов ходил в магазин, козу освежевали, натёрли солью, перцем, чесноком, нафаршировали колбой и щавелем, обернули молодой крапивой и положили мариноваться. Дежурный заявил, что это национальное ясашное блюдо и называется «чапса».
— Да ведь так печёная рыба у ясашных называется, — блеснул знаниями прокурорский, на что получил мудрый ответ:
— Что на углях жарено — всё чапса!
Потом затворили уху по-русски, то есть немного воды, картошка, лук и морковка целиком, а остальное — порубленная крупными кусками рыба и полстакана водки.
И пока кухарили, как-то сдружились, смирились с участью и повторяли одну и ту же фразу, особенно прокурорский:
— И на что нам бабы?
Но едва выпили под ушицу и выхлебали по две миски, как мужская дружба начала распадаться.
— Нет, я бы вот на такой женился, — вдруг сказал Кошкин. — Сорок лет терпел, а на этой бы рискнул.
— На этой — на ком? — спросил Гохман, будто не догадывался, о ком речь.
— На Неволиной. До чего же хороша, зараза. Видно же: распутная, блядовитая, но вот именно такую и хочется. С ней будет интересно.
Участковый ещё не терял внешнего благодушия, но закипал.
— Да уж, с такой не соскучишься... Но сам подумай: ты-то ей нужен? Тем паче с канцелярской рожей адвоката? Вот спроси учёного — он тебе скажет, какого мужика ей надо.
— Какого?
ebooksa