Смертельное солнце

Дела мои плохи. Если не произойдет чудо, то остается лишь одно — возвращаться пешком на ночную сторону планеты. То есть, мне все равно куда. Любое место подойдет. Большинство территории ночной стороны, по крайней мере, вдоль границы, пригодны для жизни. А опасные участки удалены. Не думаю, чтобы я смогла добраться до Города Ночной Стороны, но если доберусь до зоны сумерков, а затем поверну и пойду вдоль границы, то должна подойти либо к Городу, либо к лагерю шахтеров, которые доставят меня домой.

Но сначала мне нужно добраться до границы, а я не имею ни малейшего представления, где это.

Солнце находилось не слишком высоко, и тени были длинные. Но Эпиметей — планета далеко не маленькая, как я уже говорила. В окружности составляет 28500 километров. Если Город находится на границе дня с ночью, то от него до солнечного зенита — приблизительно семь тысяч километров.

Несомненно, я была гораздо ближе к нему, судя по направлению движения Солнца, на которое, к сожалению, не могла посмотреть, чтобы точно определить расстояние, но, полагаю, что находилась в одной-двух тысячах километров к востоку от границы.

Черт побери, ничего себе, прогулочка!

Но разве у меня есть выбор? Да и ждать не стоит. Путешествие на одну тысячу километров начнется с одного шага, ведь так? Пора перестать ныть и сделать первый шаг.

Так как электричества не было, то мне пришлось толкнуть дверь ногой, чтобы она отворилась. Тотчас в машину ворвался ветер и так пронзительно завыл, что, казалось, лопнули перепонки. Он ураганом пронесся по такси, поднял пыль и захлопал побитой панелью, напоминая ритм старого блюза.

Я забыла о ветре. В Ночном Городе он не такой сильный. Ветер всегда дует, действует тебе на нервы, треплет одежду и уносит вещи, если их не держать. Но все же не такой сильный. Его скорость — 60–70 километров в час. Но это потому, что Город находится в кратере, где стены блокируют путь настоящему ветру. Самая жуткая скорость ветра на Эпиметее, исключая кратеры и полюса, которая была когда-либо зафиксирована, — сто километров в час, но может достигать и ста пятидесяти.

Ветер ни на секунду не прекращался. Никогда не затихал. Из-за медленного вращения и гладкой поверхности, полужидкой, или, по крайней мере, мягкой мантии, а также малых размеров литосферы, на Эпиметее нет высоких гор. Они либо проваливаются вниз, либо их просто разрушает ветер так же быстро, как они и образуются. Кратер Города еще цел лишь потому, что он вдавлен точно посередине, и не выглядывает. То, что образовало этот кратер, летело с небольшой скоростью и не смогло пробить кору — счастливая случайность. Но это временное явление, потому что стена разрушается, хотя это произойдет нескоро, но все равно будет. Благодаря ветру и воде, а также звездным осколкам, постоянно падающим с неба, поверхность остается на одном уровне, а горы и кратеры, вновь образующиеся, постоянно разрушаются.

Так что, не считая кратеров, поверхность планеты, в основном, гладкая и ровная, где ничто не останавливает ветер.

Что касается того, где зарождается ветер, то подходим здесь вплотную к вопросу о медленном вращении. В точке зенита Солнца, которая находится над океаном и всегда там была, пока там жили люди, Солнце нагревает воздух, он поднимается и несет водяной пар, который разносится в сторону ночи на большой высоте. Воздух охлаждается и выпадает в виде ливня в районе дождевого пояса, который начинается на расстоянии двухсот километров от границы дня и ночи. Этот холодный воздух низвергается в точке, противоположной точке зенита, и несется вокруг планеты к солнечной стороне и обратно к точке зенита.

Это единый конвенционный поток. Он охватывает всю планету. А за миллион лет с тех пор, как вращение планеты замедлилось, воздушный поток набрал приличную скорость.

Значит, вся атмосфера Эпиметея представляет собой ураган, который не прекращается уже миллион лет, и будет бушевать вечно.

Это придавало еще одну отвратительную особенность моему положению. Мне нужно пройти тысячу с лишним километров при ветре, дующем со скоростью сто километров в час.

Но у меня нет выбора, поэтому я оглянулась и взяла кляп, решив, что ничего лучшего, все равно, не найду здесь. Затем выбралась из такси на твердый серый песок и пошла вперед, опустив голову и подняв воротник. Солнце пекло мне в затылок, обжигало и так уже красную кожу рук, покрытую волдырями.

Кляп оказался полоской губчатой ткани, название которой я не знаю. Я завязала ею рот, чтобы облегчить дыхание.

Ветер чуть ли не приподнимал меня при каждом шаге вверх от земли. Я постоянно боролась с его давлением: сначала повернулась одним плечом вперед, затем другим, чтобы преодолеть поток воздуха, но это не дало никаких результатов. Если я остановлюсь, то через секунду ветер поднимет меня, как пустую обертку, и унесет на восток, причем со скоростью значительно больше моей.

Жаль, что у меня такой маленький вес. Если бы я была полнее! Но я худая. И теперь уже вряд ли поправлюсь.

Когда я прошла приблизительно километр, ветер сорвал с меня повязку и понес ее назад, на восток. Я на секунду оглянулась, чтобы посмотреть ей вслед. Но мне и в голову не пришло броситься за тряпкой, потому что она двигалась гораздо быстрее меня, причем в обратную сторону.

Повернувшись на запад, я продолжала свой путь. По крайней мере, я знаю направление. Нужно идти лицом навстречу ветру, вдоль собственной тени, подальше от Солнца.