– Да, это нечестно. Поэтому у нас введен прогрессивный налоговый кодекс. И поэтому он должен оставаться таковым. Усилия тоже следует принимать в расчет. Мы должны помогать людям, которым повезло меньше. Нельзя доводить дело до чистого капитализма. Нужно стараться гарантировать всем равные возможности. Но если ты пытаешься гарантировать равные
Алисса обдумала это, но не сказала ничего.
– И неужели ты считаешь, что учитель оказал услугу моему однокласснику, который бездельничал и получил «очень плохо»? Какой посыл несет в себе такой поступок? – Крафт покачал головой. – Ты изучала человеческую природу и человеческое счастье и знаешь, что нам нужны достижения, успехи – ради высокой самооценки. Зависимость от других – рак, который разъедает эту самооценку. Это порочный круг – как наркозависимость или алкоголизм. В глубине души ты знаешь, что от этого тебе один вред, но не можешь вырваться из тисков привычки. Кажется, будто лучше получать все бесплатно и наслаждаться бесконечным свободным временем, чем упорно трудиться – хотя в конечном итоге именно труд позволяет тебе расти, становиться лучше и уважать себя. И напротив, чем больше безделья, тем меньше самоуважения, тем более жалким становится человек. И все-таки это в природе человека – желать, чтобы кто-то взял на себя заботу о тебе. Чтобы ты мог лежать на диване перед телевизором, не осознавая, насколько это на самом деле вредно, разрушительно для души. Предложи детям выбор между неограниченным количеством сладостей и спортивными упражнениями, и как ты думаешь, многие ли выберут упражнения?
– Немногие, – ответила Алисса.
– Вот именно. Хотя это было бы куда более полезно для их самочувствия. Но сладости – это вкусно, а упражнения – трудно. – Он улыбнулся. – И ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь, что люди иррациональны. Ты наверняка знакома с игрой «Ультиматум».
Алисса кивнула. Игра была проста и давала замечательную возможность пристально рассмотреть человеческое поведение. Берем двух людей, незнакомых друг с другом, и рассаживаем их по разным комнатам. Даем одному из них сто долларов и предлагаем ему поделиться со вторым. В каких долях делить – решать только ему. Но второму человеку рассказывают об этом дележе, и он волен принять или отвергнуть свою долю. Если он ее принимает, у каждого из них так и остается его доля. Если отвергает, то оба не получают ничего.
Примечательно, что при дележе «семьдесят мне, тридцать тебе» или еще более неравных раскладах второй человек чаще всего отвергал свою долю.
Это был плевок в лицо экономической теории. Предлагающая сторона говорит: «Я оставлю себе семьдесят долларов и дам тебе тридцать». А вторая сторона отвечает: «Да пошел ты! Я отказываюсь от такой сделки, даже если это значит, что я не получу ничего».
Почему? Потому что человек, отвергающий это предложение, нутром чувствует, что предложенный дележ нечестен. Человек, разделивший деньги, показал себя жадным эгоистом, и второй хочет наказать его за это. Он наказывает и себя тоже, однако готов на это пойти.
Экономическая теория гласит, что разумный человек согласится всякий раз принимать тридцать долларов. Оставим пока в стороне того, кто делит деньги, но для второго-то человека все просто. Ты получаешь тридцать долларов или не получаешь ничего. По такой логике, ты должен согласиться принять любую сумму, отличную от нуля.
Но эволюция не заложила в человеческие поступки жесткой логичности. Ключом к выживанию было сотрудничество. Поэтому люди заточены на то, чтобы наказать того, кого считают нечестным. Да, второй человек теряет тридцать долларов, но он наказывает нечестного партнера, заставив его потерять семьдесят долларов. С экономической точки зрения – дурацкое, совершенно нерациональное решение. Но для многих людей это в порядке вещей.
Крафт продолжил:
– Учитывая современный налоговый кодекс США, если мы снизим налоги, всем будет лучше. В пользу этого можно насчитать огромное множество примеров со всего мира. Пропасть между богатыми и бедными действительно становится шире, когда налоги растут, и сужается, когда они уменьшаются. Это парадоксально. И многие люди отказываются поверить в эти данные, поскольку внутреннее чутье подсказывает им, что это не может быть правдой. Получается сплошная игра «Ультиматум». Одна сторона оперирует точными данными, которые гласят, что всем станет лучше, и это доказанный факт – и они правы. А другая сторона отказывается даже думать о том, что это может быть правдой. И даже если они не отказываются признать точность этих данных, то продолжают настаивать на своем: это все равно нечестно. Люди отказываются от тридцати долларов, зная, что тридцать – это лучше, чем ноль. Зная, что им было бы лучше, даже позволь они предлагающей стороне удержать семьдесят долларов. Но им на это плевать.
Алисса не могла оспаривать эту точку зрения. Более того, люди страдали от явления под названием «склонность к подтверждению», которое раз за разом проявлялось в многочисленных опытах. Как только мы сформировали у себя в голове некое мнение или заняли какую-нибудь позицию – неважно, относительно политической ситуации, телевизионной передачи или глобального потепления, – мы начинаем фильтровать новые данные, принимая то, что подтверждает нашу позицию, и отсеивая или отвергая то, что ей противоречит, каким бы достоверным оно ни было. Мы цепляемся за наше мнение даже перед лицом неопровержимых доказательств, опровергающих его.
И к тому же людям нравится считать себя сострадательными, – рассуждал Крафт дальше. – Взять старую поговорку: дай человеку рыбу – и он будет сыт один день, научи его ловить рыбу – и он будет сыт до конца жизни. Так вот, многим кажется, что дать человеку рыбу – это добрый поступок. Ты проявляешь щедрость и сострадание. Удовлетворяешь его непосредственную нужду. А учить его ловить рыбу, напротив, может быть долго и трудно. Но в итоге дар самоуважения окажется куда ценнее, чем дар в виде одной-единственной рыбы. Нужно просто найти золотую середину. Дать человеку достаточно рыбы, чтобы он не умер от голода, но не избавить его от необходимости учиться рыбной ловле. Даже если тебя будут называть бесчувственным монстром.
– Значит, ты рассматриваешь себя как снисходительного диктатора либертарианского толка?
– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но, допустим, так. Я дам всем свободу идти к успеху. И одновременно буду направлять определенные ресурсы на решение проблемы, касающейся более широкого использования нулевой энергии. У людей будет мотивация трудиться, если они будут знать, что в случае успеха этот успех останется при них. А еще я вместе с теми, кого мы поднимем до моего уровня, смогу уничтожить бедность. Не буду говорить, как мы это сделаем, но мы можем производить практически бесплатную и неограниченную энергию. А если мир будет объединен под моим руководством, человечество сможет сэкономить триллионы на военных расходах, в которых больше не будет необходимости.
Крафт глубоко заглянул в карие глаза Алиссы:
– Так что ты скажешь?
Алисса была вынуждена признать, что он нарисовал весьма привлекательную картину. Она тщательно обдумала свой ответ.