Конечно, сказала она, ее план может показаться чушью – сначала запретить рисковать уцелевшим шаттлом, а потом подвергнуть опасности всех людей, оставшихся на борту. Но «Жуков» – это не просто большой трансорбитальный корабль. Он сделан из сверхпрочной стали и обладает почти безграничными запасами энергии.
Она признала, что, согласно инструкциям, нельзя вводить судно в атмосферу планеты по ряду веских причин – возможность коррозии корпуса, токсические испарения и так далее. Но инструкции позволяли командирам нарушать стандартные процедуры в экстренных случаях – при условии, что потом они смогут чертовски хорошо обосновать свои действия. Она думала, что сможет.
– В любом случае, мы это сделаем, – закончила она. – Если кто-нибудь хочет выразить протест, пожалуйста.
Все промолчали.
– Тогда приступим. Во время спуска весь экипаж будет на боевых постах. Все запасные выходы будут наглухо закрыты. Весь персонал будет в защитных костюмах. Не думаю, что что-то там внизу сможет пробить перегородки, но если вдруг такое случится и группа окажется в изоляции, им придется выживать самим неопределенно долгое время, пока мы не сможем до них добраться. Мистер Кос поведет нас, пока более стандартные методы сканирования не позволят уловить сигналы с земли. Bonne chance[51].
Подали вино, и мы торжественно подняли бокалы и пожелали удачи ей и друг другу.
Следующие двенадцать часов я провел со своим взводом, прорабатывая действия, которые мы должны будем предпринять, если придется покинуть «Жуков» и помочь забрать Моралеса и его людей. В таком случае мы должны были не отступить вглубь корабля, как остальные, но занять отсек, ближайший к люку для шаттла. Все экипировались, и мы с О’Рурком принялись снова и снова проверять солдат, чтобы убедиться, что изоляция полная, а системы обеспечения дыхания и подогрева работают. Я решил, что воздух придется взять с собой, потому что атмосфера планеты превратилась в сплошную песчаную бурю с пеплом, пылью и токсичными отходами горения. Нам были нужны фонари на шлемах. Нам были нужны нейлоновые веревки, связывающие нас, как альпинистов, чтобы никто не потерялся и никого не сдуло. Нам были нужны старомодные носилки для транспортировки раненых. Да хрен знает, что нам еще было нужно – все, не иначе.
Когда мы уже заканчивали приготовления, я услышал жалобный крик с мостика. Мое присутствие требовалось – и немедленно. Я оставил О"Рурка разбираться, как умеет – а умел он хорошо, – и поспешил мимо запасных выходов по коридору, который скоро, надо полагать, будет рассечен на сегменты, как змея, попавшая под автоплуг на поле для пшеницы. Я бежал, а двери, которые тем временем проверяли, закрывались со вздохом и шелестом, звякали – и снова открывались.
Я выскочил на мостик и застал Мари в ярости. Кос что-то доказывал, а навигатор – кажется, его фамилия была Сайнович, точно не помню – смотрел на планету в большой монитор, и тихо нескладно насвистывал. Мари показала на Коса таким… французским жестом, будто выбрасывала что-то съедобное, но протухшее.
– Послушайте! – рявкнула она. – Вы только послушайте!
Кос, все еще не успокоившийся, спросил:
– Ну и что вы хотите, чтобы я сказал? Я говорю вам то, что слышу или не слышу, а если это портит ваши чудесные планы, ничем не могу помочь.
Я дотронулся до его плеча.
– Просто скажи мне.
– Я потерял Моралеса и ребят. Похоже, они больше не там.
– В смысле – они погибли?
– Не думаю. Они просто исчезли, вот и все.
Еще одно треклятое таинственное исчезновение. Когда я передал О’Рурку новость о том, что все наши приготовления напрасны, он разозлился, как никогда. Потом пожал плечами и сказал: «дерьмо» десять или даже двенадцать раз и велел ребятам снимать защитные костюмы и расходиться по каютам.
«Жуков» остался на орбите, бомбардируя превратившуюся в ад поверхность Парадизо всеми доступными видами волн, разыскивая ну хоть кого-то. Шли часы, и мы все еще занимались этим, когда сенсоры натурально взвыли. Не потому что они нашли людей, а потому что кусок металла, который они сразу определили как транспортное средство нечеловеческого происхождения, или ТСНП, вышло из-за планеты и пересекало границу между темной и светлой стороной в тускло-красном солнечном свете.
Завыли сирены, и механический голос объявил:
ebooksa