Стратегия оборотня

— Некрасиво это все! Эрку не надо было голову морочить. И мне следовало рассказать! Как будто я произвожу впечатление человека, который стал бы осуждать! Да ну вас…

Мне стало неловко перед ней, ведь она человек очень искренний, открытый:

— Прости, Рисса! Сначала так все запуталось, я ведь и не знала, что это он… И вообще.

Но она, как обычно, не смогла придерживаться роли строгой мамаши слишком долго и улыбнулась:

— Ладно. И давайте уже — идите потанцуйте! Я с Триш и Одиром посижу, ничего со мной не случится.

Рисса решительно отправилась дальше, а мы оба замерли и переглянулись.

— Ну, пойдем потанцуем? — нерешительно предложила я. — Поддержим уж легенду.

— Я… я не могу с тобой танцевать, Дая. Я и так едва держусь.

— Тогда разорви связь!

— Я понимаю, что ты этого ждешь не меньше, чем я. Но я еще какое-то время потяну, надо убедиться. Пока все говорит о том, что вы с Эрком не слишком далеко разошлись. И ты все еще остаешься для него самым важным человеком, Дая. И я бы не хотел, чтобы эта сплетня достигла его ушей — твоя якобы влюбленность в другого уже точно помешает вам сойтись.

Он был прав — это по нам обоим пока было явно заметно. Но сколько же будет длиться эта проверка? Пока Эрк полностью не отойдет и не найдет себе новую девушку? Тогда перевертыши переключатся на нее? Разозлившись, я шагнула ближе, уверенно положила руки ему на плечи и принялась издеваться в полную силу:

— Тогда идем танцевать, Тай Линкер. Знаешь, как танцуют влюбленные? Они обнимают друг друга, прижимают при всех и двигаются вместе в такт музыке. Это почти секс, Тай Линкер. Хочешь попробовать? Пусть все видят. Пусть одногруппники Эрка завтра же ему сообщат, как я извивалась в твоих руках, как обнимала тебя, как подстраивалась под твой ритм. Хочешь попробовать это, Тай Линкер?

Похоже, он перестал себя контролировать — моргнул, а в желтых глазах показались вертикальные зрачки — узкие, тонкие полоски. Я не отпрянула в страхе, уже успела привыкнуть к этому его уродству. Но Тай перехватил меня, сжал с силой, развернул и впечатал в стену, удерживая за талию на весу, прижался всем телом, наклонился. Губы почти касались моих.

— Что же ты делаешь, Дая?

— Провоцирую.

— Зачем?

Я тоже шептала. Пыталась говорить вслух, но выходил только хрип:

— Потому что ненавижу тебя. Ненавижу до такой степени, что убила бы, если бы могла. Но пока не могу. Пока я могу только делать тебе больно.

Он дышал рвано, глянул в глаза, потом снова на губы.

— Мне больно, Дая.