И вот тут до Бонни, кажется, дошло, что она попалась. Потому что не сказать книгу греван не имеет права.
— «Сказ о деяниях Лердуса Великого в царстве Остроухова Злыдня», — ответила она.
— Кощунница!!! — заорал кто-то из монастырских греванов. — Злыдня нам тут читает!!! Не верьте ей! Её голосом нам Злыдень говорил!!!
Ответом ему стал многоголосый вопль толпы.
— Фадан, хватай её подмышку, и дёру! — крикнул Шеф. — Скорее!..
Раздумывать Фадан не стал, и правильно сделал. Одним прыжком он оказался рядом с пеньком, на котором стояла Бонни, сгреб её в охапку и рванул сквозь не успевшую опомниться толпу. Следом за ним бежал Шини, который вовсю отпихивал разъяренных женщин, норовивших вцепиться Бонни в платье.
Проскочив через женщин, Фадан оказался лицом к лицу с греванами, которые, судя по всему, были настроены агрессивно. На секунду он растерялся, но голос невидимого Шефа тут же произнес:
— Смелее и наглее! Рявкни на них и бегом! Они не решатся, им драться запрещено!
— А ну с дороги! — заорал Фадан что есть силы. — Урою!!!
— Неплохо, — одобрил Шеф. — Бегом, я сказал! Быстро!
Фадан припустил к площади, на которой стояла их машина. Припустил от всей души — но уже через три минуты бега у него закололо с непривычки в боку.
— Фадан, отпусти меня, — полупридушенно пискнула Бонни. — Мне так больно…
— Дура! — рявкнул Фадан, опуская её на землю. — Дура глупая! Зачем?!
— Я думала, они поймут, — Бонни всхлипнула. — Мне показалось, что…
— Что Лердус всё написал правильно, — Шеф возник перед ними, но на этот раз его фигура была полупрозрачной и почти невидимой. — Сейчас — они не поймут, малышка. Сейчас эта притча для них — закон, определяющий их превосходство над теми, кто, с их точки зрения, ущербен. Поняла? А теперь — давайте к машине, живо. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше. Хорошо, что эти тётки толстые и бегать почти не могут.
— А те греваны? — спросил подоспевший Шини.
— Они нам не страшны, но к монастырям нам в таком виде лучше не приближаться, — констатировал Шеф. — Я потом объясню, что делать. Поехали.
Бонни почти час не могла успокоиться, и успокаивали её в результате всем коллективом. Особенно, конечно, старались Шини с Аквистом. В ход пошло всё: и одобрение, и конфетки, и клятвенное обещание Аквиста разрешить побить себя прутиком (фантазия Бонни за эти дни шагнула уже дальше подзабытой хлопалки, которая к тому же осталась дома), и обещание Шини покатать на мотике, и клятвенное заверение в том, что машинку они купят сегодня же, и покупать будут втроем… Фадан в утешении тоже принял участие, но уже под руководством Шефа, и вот что Шеф сказал в итоге.
— Бонни, деточка, понятно, что ты узнала что-то новое и правильное, и ощутила, что так — лучше и вернее. Ты права, так действительно вернее, но они, эти женщины, эти греваны — они не в состоянии тебя понять. И очень давно не в состоянии. Потому-то они и казнили гермо Лердуса, и довели до смерти его самого. Понимаешь ли, твоё знание и понимание им неудобно.
— Но почему? — возмущенно спросила Шефа Бонни. Тот пожал плечами.