История одного кота

Бар прислонился к бетонной стене и надвинул шляпу на лоб. Если будет надо, он прождет его целый день и ночь. Однако этого не потребовалось, уже через час он увидел своего приёмного отца, медленно бредущего к дому. Только вот Бару потребовалась вся его память, чтобы узнать в этом тощем коте некогда двухметрового черного силача, по-пьяни ломавшего десятидюймовые доски.

Да, это была лишь тень того, что Бар видел в детстве. Сгорбленный, худой, сохранивший лишь полосатый цвет шерсти из всего того, чем когда-то обладал, да и, пожалуй, походку – так же привычно кривую и крадущуюся. В груди вдруг что-то кольнуло. Чувства?

Бар снова закурил. Ему очень хотелось встать и рвануться следом за отчимом, войти в дом и увидеть его именно сейчас. Испуганного, трясущегося, растерянного. Но, увы, необходимо было подождать. Он поднялся и похрустел плечами. Он так долго ждал его, что потерпеть три дополнительных часа не такая уж и проблема. Только вот чем заняться?

Ближайший пляж оказался скалистым и небольшим. А ещё пустынным, так как малое количество песка и крутые волны привлекали разве что одиноких серфингистов, маячивших среди грохочущих волн. Бар, не отрываясь, наблюдал за одним из них.

Это была рыжая белка. Секунда, и вот она на огромной несущейся волне бросается в самую пасть океана. Главное, она делала это играючи, с наслаждением, как будто ее вовсе не волновала эта темная, бурлящая в своей сильной злобе, вода.

Чеширски подошёл к краю берега и подобрал небольшой гладкий камень. Здесь всё было другим. Таким спокойным, умиротворённым. Словно и не было всех этих убийц, насильников, маньяков. Было лишь море и волны, омывающие бесчисленное количество гальки. Бар размахнулся и бросил камень. Раз, два, три, почти четыре раза тот смог оттолкнуться от воды прежде, чем утонуть.

Чеширски довольно потёр лапы и сел на камень, продолжая наблюдать за безумными играми сёрфингистов. Да, он был кошкой и был далек от полного понимания водной стихии. И все же, океан ему нравился, может быть, даже он смог бы работать где-нибудь на побережье и сдавать лодки напрокат, ожидая, что какая-нибудь пляжная кошечка принесет ему нескольких котят. Бар посмотрел на солнце – оно медленно, но верно начинало спускаться за горизонт. Увы, но даже в этом странном пляжном раю время не останавливается.

Когда наступил вечер, Бар всё ещё сидел и смотрел на океан. И лишь тогда, когда полностью стемнело, он поднялся с камней и пошёл к дому отчима, дабы нанести столь долгожданный визит. Ему, наверное, повезло, так как ночью пришла мягкая, будто молочная погода, уже отошедшая от дневной жары, но всё ещё сохранившая остатки тепла. Такую погоду Бар любил больше всего. Не жарко и не холодно. Идеально.

Подкравшись к дому Бронна, Чеширски аккуратно перемахнул через забор, пружинисто приземлившись на лапы. Вокруг дома был лишь один светлый участок, прямо перед входной дверью. Остальным заведовала тьма.

Бар бесшумно подошёл к подвалу и покрутил ручку. Дверь была открыта. Недолго думая, он нырнул внутрь и уже через пару секунд был на первом этаже, где лишь в одной комнате негромко шумел телевизор, отбрасывая на противоположную стену бледные отражения телезвезд. Он вытащил револьвер. Стрелять, конечно, не собирался, но вот ударить по затылку никто не запрещал.

Бронн, по всей видимости, сидел на диване, так как на стене маячила тень от его головы. Бар хотел было войти в комнату, как вдруг заметил едва различимый блик возле окна. Блик, достаточный для того, чтобы опыт сразу подсказал, это не что иное, как кошачьи глаза. Чеширски отступил в тень. Ситуация изменилась. Теперь было понятно, что Харчи предупредил свой подарок, предупредил, что за ним могут прийти. Вопрос лишь в том, знает ли его отчим, что Бар внутри дома или нет?

Задумчиво потерев подбородок, Чеширски перебрал возможные варианты. Брать старого кота вот так, нахрапом – неразумно. Майкл хоть и был посредственным стрелком, но, во-первых, с такого расстояния даже он мог метко попасть, а во-вторых, на шум прибежит вся округа. Ни первое, ни второе было недопустимо в нынешней ситуации. Стало быть, следовало подождать. Бар тихо вздохнул – сколько же томления в одной единственной ночи. Одна надежда. Вряд ли худой кот сможет долго простоять в столь напряженном положении.

И надежда оправдалась, уже через полтора часа Майкл Бронн вылез из засады и пошёл в сторону кухни, положив револьвер на журнальный столик. Бар бесшумно поднял оружие и пошёл следом, держа оружие перед собой.

– Руки за голову и на колени, – тихо сказал Чеширски, приставив дуло к затылку отчима. – Без шума, без лишних движений. На колени.

– Бар? – не поворачивая головы, спросил Майкл, послушно убирая руки за голову и опускаясь на колени. – Это ты, сынок?

– Я сказал – на колени и без шума, – повторил Чеширски, ощупывая одежду отчима.

– У меня больше нет оружия.

– Это хорошо.

– Послушай, сын, я прошу тебя, дай мне сказать, не стреляй.

– Ты раньше много не говорил, отчим. Предпочитал работать лапами.