– То есть дрались, – уточнил Бедренец.
– Ну да. Можно сказать и так. Но «в поединке» – торжественнее.
– Да, это случилось при нашем знакомстве, а потом при расставании, – кивнул Бедренец. – А нумерология тут при чём?
– Сакральное число «три», – объяснил я.
– Я понимаю. – Михаил не стал спорить. – Ты имеешь все основания обижаться и не доверять мне. Но поверь, то, что я иногда не рассказываю тебе всего, – это ради твоего же блага. Ты дорог моему старому сердцу, хотя бы потому, что ты – отец Александра.
Я выразительно посмотрел на него.
– Ты первый заговорил патетически, – сказал Михаил, будто оправдываясь.
– Твоё сердце не старое, к вам неприменимо понятие «старость», – сказал я. – И оно не совсем сердце, в нём нет предсердий и желудочков, оно работает по принципу перистальтически-импеллерного насоса, иначе то, что у вас вместо крови, не прокачать. Оно даже не бьётся.
– Оно стучит, – обиделся Михаил.
– Оно не стучит, оно дёргается. Михаил, ты тоже дорог мне. По той же причине – когда-то ты спас Найда. Но не утаивай больше от меня ничего важного!
– Договорились, – кивнул Михаил. – Но с оговорками. Если я пойму, что не имею права дать на твой вопрос честный и полный ответ, я скажу, что не могу отвечать. Но я больше не стану увиливать и жонглировать словами. Либо правда, либо молчание.
– Хорошо, – согласился я, поразмыслив. – Это честно.
Водитель остановился возле длинного дома постройки начала века. Судя по вывескам, это была какая-то поликлиника или больница. Я вопросительно посмотрел на Михаила.
– После Катастрофы и заселения Питера кваzи стало понятно, что у города нет нужды в таком количестве медицинских центров, как при людях, – начал обстоятельно пояснять он. – Однако в больницах имелась неплохая аппаратура и персонал, который можно было привлечь к исследованиям. Поэтому в данном медицинском центре примерно половина помещений продолжает функционировать в прежнем качестве, обслуживая и людей, и кваzи, а половину отгородили, сделали другой вход и открыли там…
– Понятно, – сказал я. – Ещё и подопытные кролики рядом, сами идут.
Михаил моргнул. Сказал:
– Я не могу об этом говорить.
Вылезая из машины, я усмехнулся. Похоже, Михаил считает, что у меня есть какие-то иллюзии по отношению к кваzи, и боится их разрушить.
Да у меня и по отношению к людям-то иллюзий нет…
– А чем вы, кваzи, болеете? – поинтересовался я. – Ну, если не считать таинственную «чёрную плесень», ну так её специально против вас вывели, так? Вы же все повреждения сами залечиваете.