Мертвая

– И ты принес клятву?

– Принес, – криво усмехнулся Диттер.

– На крови?

Дурак? Как есть… редкостный, я бы сказала. Кто же с клятвами шутит?

– Я пообещал, что помогу ее сестре… старшей… четвертая в роду… она всегда хотела доказать братьям, что и женщина может быть отличным целителем. Она нашла, как ей казалось,идеальный способ. Забирать жизненную силу у одних, чтобы отдавать другим…

Диттер замолчал. А я призадумалась… с целителями такое случается. Бывали прецеденты из тех, о которых говорить в обществе не принято, но… у старых родов есть свои хроники, порой весьма и весьма подробные. Так что идея не нова: забрать жизнь у тех, кто представляет собой мусор человеческий… шлюхи, воры, бандиты… безумцы, чье существование есть позор семьи… нищие и побирушки… их ведь много,таких, чьей смерти мир не заметит, зато есть другие, нуждающиеся во спасении.

Искушение велико.

Убери старую шлюху, и ребенок, единственная надежда и отрада родителей, будет жить. Перережь горло алкоголику, который уже почти умер,и подари его силу юноше, над которым льет слезы невеста… возьми и отдай… и постарайся не сойти с ума, поскольку обряды запрещенные запрещены отнюдь не из любви властей к народу своему. Думается, что этот размен многим там, в кругах близких к короне, показался бы вполне приемлемым, но… смерть не любит подобных игр. И тот, кому подарят жизнь, перестанет быть собой, а целитель, решившийся на подобный размен, весьма скоро сойдет с ума…

– К тому времени, как я задержал ее, она плохо осознавала, что происходит. Она подрабатывала в приюте для стариков и явилась туда с бутылкой сонного зелья. Твердила, что нашла способ помочь всем, что старикам осталось немного и половина их себя уже не осознает, а потому не считается в полной мере людьми… в общем, к моему стыду задержание получилось громким.

Вдали послышался характерный рев мотора. И скоро наше одиночество будет нарушено. Вовремя, ибо вонь от тел исходящая, становится почти невыносимой. Я поморщилась: зелье способствовало ускорению процессов? Надо бы взять пробы тканей. Провести анализ. Но я сидела и слушала…

– Агнесс не сдержалась… она явилась в участок и прилюдно обвинила меня… во многом. Это услышали и… семья от нее отказалась. Мать вычеркнула имя Агнесс из родовой книги. Братья велели убираться из города. Ее обвинили в том, что произошло с той девицей… – Диттер поморщился. – Их не волновали убийства… более того, подозреваю, они были в курсе происходящего… наблюдали… мне вообще показалось, что это своего рода эксперимент…

Да уж, а говорят, что светлые – это добро. Хотя… почему бы и нет? Если бы у девицы получилось остаться в своем уме, глядишь, и в городке трупов прибавилось бы… светлые, они такие, высокоморальны во всем,только мораль как правило применяется по личному усмотрению. Темные не сильно отличаются, но мы хотя бы не пытаемся казаться лучше, чем есть на самом деле.

– Ту девушку попытались объявить невменяемой, но… – Диттер поднялся. – В данном случае мы не делаем различий…

– Что с ней стало?

– Казнили…

И проклятье сработало?

– Агнесс пришла после суда… она выглядела очень плохо. И да, мне было стыдно.

Верю. Было. Мне тоже случалось частенько испытывать стыд, главное, чтобы чувство это работе не мешало.

– Я извинился…

Только извинения не подействовали.