Мертвая

– Полагаете, ребенок не от Биртхольдера? – чай оказался не столь отвратителен, как это представлялось вначале. Да, запах сена наличествовал, но был он каким-то… мягким?

Сглаженным.

– Не скажу точно, но… деточка, когда человек в его возрасте заводит себе игрушку, а та вдруг беременеет, у любого мало-мальски здравомыслящего человека возникают подозрения. Во-первых, кроме Адлара у него детишек не было, хотя на недостаток внимания его супруга не жаловалась и сборов особых не заказывала. Да и прежние пассии как-то не спешили радовать старикашку… всем известно, что он помешан был на мысли о возрождении рода… былое могущество и все такое… Старуха спихнула псинку с колен, и та шмякнулась, перевернулась на другой бок и подтянула лысые лапки под лысое же тельце.

– На редкость незлобливaя скотина, – с сожалением произнесла вдова, переступая через собачонку. – Думала выкинуть, но жалко…

– А людей нет?

– А чего людей жалеть? Сами глупости творят. Идем… прогуляемся, а то спина болит уже сидеть… что смотришь, думаешь, раз ведьма, то спина болеть не может? И припарки не помогают, и притирки… недолго мне осталось, да… так вот, откуда Биртхольдер эту потаскушку выкопал, никто не знает… про ту его квартирку давно жене известно было, что он девок держит, так у всех свои игрушки… она не мешалась в его жизнь, он не лез к ней.

Счастливый брак, если подумать. В ведьминском понимании.

– Руку подай даме… чему вас там учат? И не дрожи, как та псинка, не прокляну…

– Я не дрожу.

– Знобит, стало быть? У богов свои игры… боль она забрала, а вот болезнь,та осталась… как срок придет – готовься. Χочешь, яду подарю? У меня есть хороший, уснешь и не заметишь.

Щедрое, к слову, предложение. Но и у меня отрава имелась неплохого качества. Надо будет сказать Диттеру, а то ведь права старая ведьма: выйдет срок и навалится: ничего не бывает просто так, даже божественные дары.

– Так вот… он на развод подать пытался, когда стало известно, что его шлюшка в положении… будто с ума сошел. Ко мне Биттерхольд приходила… разумная женщина… просила глянуть, нет ли приворота. Я ей сказала, что приворота нет, есть лишь врожденная дурость, а это зельями не исправишь.

Она шла, подволакивая левую ногу, тяжело впечатывая трость в плиты,и глухие удары ее разносились по коридору. Кто там? Ведьма… ведьма… ведьма… дом шептал, раскрывая одну дверь за другой. Вереница комнат, одинаково пустых и безликих, уже давших пристанище теням.

– Я вот думаю… может, продать дом? К чему мне? Так вот… развод она ему дала… не просто так, само собою, за немалую долю в общих делах… и с условием, что сыночка законного он не обидит. Старшенького. Потому как бестолочь эта на шлюшке своей мигом женилась, и стало быть, младшенький тоже законным числился.

Интересно. Этого я не знала и, подозреваю, не знали очень и очень многие. Развод в обществе не то, чтобы запрещен, скорее уж не принято здесь разводиться,и новость в одночасье облетела бы городок. Значит, дело решили тихо, и стоило это изрядно денег. Как и вторая женитьба. Все ж, полагаю, не до конца утратил герр Биттерхольд разум, если не устроил пышную свадьбу…

– Так вот, ребенок-то народился, да… а старик отправился к предкам, за деяния свои отчет держать, – фрау Биттершнильц остановилась у дверей, которые вывели на застекленную террасу. – Дождь… ненавижу здешнюю зиму… уехать бы… чтоб солнце и море,так нет, не отпустит треклятый город… и тебя не отпустит, девочка, и дружка твоего уже прибрал, хотя он и не понимает. Слышишь, шепчется? После того, как завещание огласили, многие были… удивлены. Пошептались, конечно, но мертвых обговаривать интересу нет. Шлюшка-то живо себя хозяйкой поставить попыталась, только у Адлара еще тот характер. И маменькины обиды он близехонько к сердцу принял… содержание определил да из дому выставил. Аккурат в ту квартирку, которая ей по завещанию отошла. Брату же своему нянек нанял…

Полагаю, молодая вдова не слишком обрадовалась. Надеялась получить доступ к семейному состоянию? А вместо этого оказалась в старой квартире с не самым большим, полагаю, содержанием? И с перспективой остаток жизни провести в… даже не знаю, как словами описать-то. Главное, наверняка ее это вывело…

– Ругалась, да… только старик в завещании четко упомянул, кому и чего полагается… идиот.

Дождь лил. Рисовал на стекле узоры, грязные, серые, как чужие секреты, будто намекал, что известно ему куда больше, нежели старухе, чьи дни по сути сочтены, а единственное развлечение – сбор сплетен – давно уже не спасает ее от душевной тоски. И она стояла. Шевелились губы, будто вдова разговаривала с кем-то, кого видела лишь она. А мы не вмешивались: в подобные беседы влезать себе дороже.

Итак, Адлар, в отличие от папеньки завещанием не озаботился, что при толике изворотливости и определенной сумме, осевшей в нужном кармане, могло решить дело в пользу несчастной матери. …сама додумалась? Любовник подсказал? Плевать. Но в этот дом я наведаюсь… вот сегодня и наведаюсь.