Мертвая

– Гхм… и все-таки… полагаю, придется…

– Взятку дать? – я села на стол и вытащила из ящика пилочку для ногтей. Отрастали они слишком уж быстро, да и выглядели вовсе не так, как положено ногтям благовоспитанной фрау.

– Что вы, церкви не дают взяток, – притворно возмутился Аарон Маркович, – ей оказывают посильное вспомоществление…

– Пускай… найдите, пожалуйста, кого там вспомоществлить чтобы решили вопрос правильно, а то ведь… один не воскреснет, второго отберут. Третий и сам скорее в мире света, нежели яви. И что остается бедной женщине? Этак я и вправду с тоски крестиком вышивать начну.

…чудо случилось ближе к полудню.

Я сидела у гроба. Просто так… а что, родовой склеп – место тихое, благостное, в чем-то склоняющее к мыслям о вечном. Сидела и полировала ногти, раздумывая, стоит ли предупредить Вильгельма,или пусть сюрприза дождется… а потом все изменилось. Просто вот взяло и изменилось. Мир будто вздрогнул, распался и сложился вновь, но совершенно иным узором. А мой супруг открыл глаза.

– Что… – его голос звучал сипло, надтреснуто. – Ты здесь делаешь?

– Скорблю – ответила я, пряча пилочку за спину.

А что, у людей скорбь по-разному проявляется.

– Ты меня убила…

Я лишь развела руками, но сочла нужным уточнить:

– Но помогло же… и вообще, никто не обещал ему, что семейная жизнь будет простой. Я протянула руку. А он принял. И… чудеса случаются не по расписанию, а лишь тогда, когда действительно нужны.

Эпилог

…он появился в доме седьмого марцета, предварив этот визит дюжиной писем, одно гневливей другого. Письма Вильгельм молча отправлял в камин, последние и вовсе не вскрывая, а после выбирал себе бутылку поприятней и напивался. Я не мешала. Я ждала. Сперва Аарона Марковича с бумагами, выправленными должным образом. Прочитав их, Диттер ненадолго застыл, а потом… боги, как он смеялся. Долго и до слез. И кажется, именно этот смех и эти треклятые бумаги помогли ему осознать, что он все-таки жив. Просто немного иначе, нежели другие люди. А значит, сотня тысяч марок потрачена не зря… дорогие нынче дознаватели пошли.

Как бы там ни было, он появился в доме седьмого марцета, аккурат после завтрака. Плотный, несколько неуклюжий господин в дорогом костюме. Он производил обманчивое впечатление человека добродушного, возможно, несколько леноватого и не блещущего умом. Круглое личико. Пара подбородков, подчеркнутых накрахмаленным воротничком. Пухлые щечки с ямочками. И блеклые снулые глаза, которые зацепились за меня.

– Чем могу быть полезна? – поинтересовалась я, подняв бокал. Когда-то меня пытались научить различать оттенки алого по преломлению цвета, а заодно уж и само вино читать, но увы, не вышло.

– У вас мой сын, – господин осмотрелся.

Да, знаю, особняк наш производит впечатление несколько гнетущее, но это если с непривычки. Впрочем, вырабатывать оную господину не стоит. Я хлопнула ресницами. Ротик округлила. А он поморщился.

– С кем я могу побеседовать? – на лице его появилось выражение раздраженное, за которым просматривалась плохо скрытая брезгливость. – Серьезно.

– Со мной.