Ольф. Книга первая

– В квартире на последнем этаже. Только там сейчас никто не живет.

– Ни фига себе защита от пожара. Тогда, ломик, пожалуйста.

– Есть гвоздодер. Держи. А что тебе на крыше? Думаешь, другие подъезды не обложили?

– Спасибо за заботу, не думай об этом, береги ум для более насущных проблем. Счастливо оставаться!

Я вновь помчался по этажам вверх. Если придумали человека-паука, то мой образ напоминал боровшегося за жизнь человека-таракана, которого преследуют черные тапки. Или человека-зайца, скачущего от всего, что пугает, а пугает его все.

Меня едва не хватали за пятки. На этаже Владлена и Нины из квартиры донесся женский крик, одновременно – грохот выстрела. Смотреть было некогда, я едва успел выскочить на крышу.

– Откройся!

«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…»

Глава 2

– Ти о аспеттато дуэ джорни! О сете! О фамэ!*

*(Я ждала тебя два дня! Я хочу пить! Есть!)

Если бы Челеста могла двигаться, она бы искусала меня на месте, а возможно и сожрала с потрохами. Если бы. Но нет. Она лежала на полу полностью обездвиженная. Взгляд готовился разорвать и одновременно облизывал, покрывая невыносимым слоем радости – необъяснимой, почти животной. Одежду бедняжки составлял растрепанный халат, прихваченный узлом на поясе, его верх и низ выглядели, будто девушку долго пинали, валяли и крутили в стиральной машинке. Но поза брошенной куклы с прямыми линиями конечностей свидетельствовала, что нечто уложило девушку с максимальным для нее удобством, ничего важного при этом не повредив.

В глаза бросился валявшийся у стены нож. Наверное, она пыталась вскрыть стены. Корабль защитился. А так же без моей команды не кормил и не поил.

– Отпусти ее, – разрешил я.

И будто встретился с разъяренной тигрицей. Меня едва не задушило в объятиях. Попутно Челеста высказала много скорее всего нехороших слов в мой адрес. Здорово, что не понимаю итальянского.

Нужно ее срочно выгулять, иначе съест, как сейчас набросилась на осточертевшие мне корабельные еду-питье.

– Шшшшш. Душ? – поинтересовался я, исполняя уже знакомую обоим композицию с поливанием себя воображаемыми струями. – Форели доча?

– Ва бе! Оттимо!*

*(Да. Отлично)

Корабль отправился за город, на знакомую поляну в дебрях-топях. Девушка осталась заниматься собой в гордом одиночестве, а я вышел, чтоб, как всегда, наблюдать за окрестностями, а заодно (ну, только иногда, честное слово) полюбоваться симпатичной напарницей снаружи. Но вышло не как всегда. На этот раз в наслаждении журчащим потоком Челеста предоставила свободу инстинктам, и зрелище оказалось откровеннее обычного. Кажется, за время обездвиженности девушка успела основательно настропалить себя на чувственный лад, теперь эмоции требовали выхода. Выражение ее лица ежесекундно менялось, глаза то зажмуривались, то закатывались, то глядели, не мигая, словно жизнь поставили на «паузу». В них что-то вспыхивало, а затем умирало, они взрывались салютом, то освещаясь изнутри, то погружаясь в глубины себя, а то косясь по сторонам. То, наоборот, напрягались и выплескивались энергией, что легко переместила бы корабль на другой материк.