Поначалу все шло неплохо. Принципиальной разницы между приемами в Империи и в Гнездовске не было. Фуршет, бал, карточные столы… Все знакомо.
Виктор постоянно держал фрайин Ингрид в поле зрения, особенно, когда она вела светские беседы с гостями. Старался делать это не слишком заметно, а позже плюнул на этикет – пусть его сочтут влюбленным дураком, не жалко. Дело есть дело, а что там подумает местный высший свет – неважно. Он для них уж точно не фигура.
Конунга действительно не было видно. Он появился в самом начале, станцевал один вальс с княжеской дочерью Миланой и куда-то пропал вместе с герцогом Кошицким. Князь, как радушный хозяин, занимал гостей. Славомир, его оруженосец, все время был рядом со своим господином. Барон Кроск веселился вовсю, играя в карты с несколькими местными главами богатых родов. Он постоянно за чем-то гонял Кори. Запыхавшийся парень, пробегая мимо, приветливо поклонился Виктору.
Следователь мимолетно пожалел его – да уж, повезло Кори с сюзереном…
Эзельгаррцы, барон и его бастард-секретарь, тоже были здесь. Барон, когда-то тучный, а теперь – болезненно исхудавший старик, как обычно, сидел в кресле-каталке. Петер какое-то время возил его по залу и замирал за спинкой кресла, когда барон с кем-то разговаривал. Но довольно быстро барон устал, и они удалились.
– Привет, – услышал он сзади тихий голос магички.
Виктор оглянулся, и только благодаря выдержке сумел не воскликнуть «чур меня!», вместо этого выдавив светскую улыбку.
Анна была накрашена. Она не стала от этого красивее, даже симпатичной ее все еще было трудно назвать, но благодаря косметике Анна выглядела хотя бы не такой тусклой. Виктор предпочел бы ее прежний образ – привычнее как-то. В этой «боевой раскраске» и в модном платье с массой оборочек и рюшей эксперта было не узнать. Только лицо светилось пугающе-знакомой смесью неловкости и неприкрытого удовольствия. Она была похожа на кошку, объевшуюся краденой сметаной – плохо, конечно, что хозяйка орет и машет веником, но как приятно-то!
– Привет. Маньяка провоцируешь? – негромко спросил он.
– Ага, как договаривались. Вот, хожу, сияю во все стороны силой некромантии, а осталось ее немного… Если у кого-нибудь из гостей есть толковый детектор магии, получится неловко. Безопасники меня уже проверили, у них сейчас явно режим «строгой охраны».
Анна явно волновалась, пытаясь за ироничностью и многословием спрятать тревогу.
– Все, не буду тебе мешать, – шепнула она, показав глазами на Ингрид. – Развлекайся.
Виктор не стал отвечать на колкость. Не время и не место. К тому же, к фрайин с поклоном подошел слуга и передал ей письмо. Дама поблагодарила его кивком, мельком глянула на листок, незаметно разорвала его в клочки и украдкой выбросила обрывки бумаги в высокую напольную вазу с цветами.
Следователь мысленно ей поаплодировал – улика уничтожена мастерски, вода быстро растворит то, что осталось от записки.
Ингрид поймала его взгляд, понимающе улыбнулась и направилась к очередной группе гостей. Виктор ради очистки совести подошел к вазе, но увидел только расплывшиеся почти в кашу обрывки среди высоких стеблей. Видимо, записка была на очень пористой бумаге. Восстановлению не подлежит.
Через пару минут прошелестело платье, фрйин Ингрид с высоким бокалом в руке подошла к нему почти вплотную. Виктор снова почувствовал запах духов – чуть других, таких же свежих, но с легкой тенью горчинки.
– Здесь душновато, не находите? – улыбнулась ему Ингрид. – Сейчас все отправятся в парк, смотреть огненное представление и фейерверк… Может быть, выйдем пораньше?
– Стоит ли вам сейчас бродить по темным аллеям? Пойдемте на галерею, там и прекрасный вид, и намного безопаснее.
– А еще на галерее мой дорогой брат с герцогом Кошицким. Допивают, не знаю уж, которую по счету бутылку и торгуются о полянских огородах, выдаче преступников и прочих невероятно скучных, но необходимых вещах. Если мы туда придем, придется участвовать, и я рискую сорвать все переговоры. Так что я – в парк. Вы со мной?
И она легкой походкой направилась к выходу.