— Я сожалею, — сказала Марианна.
— Вот поэтому я стал врачом.
— Чтобы вы могли спасать таких людей, как ваш отец?
— Нет, — он покачал головой. — Чтобы я мог помешать этому случиться со мной. Некоторое время оба молчали. Потом она сказала:
— Ладно. Расскажите мне о лихорадке провинции Тапанули.
— О чём?
— О лихорадке провинции Тапанули. О том, чем я больна.
На мгновение Оуэну показалось, что каменный пол провалился под ним. Он понятия не имел, о чём она говорит. Потом он вспомнил. Лихорадка провинции Тапанули. Он сказал ей, что она заразилась тропической инфекцией и что её поместили в изолятор.
— О, да, лихорадка провинции Тапанули. В Викторианские времена она была известна под названием «формозская чёрная язва». Она распространена в некоторых небольших регионах… э-э… Южной Америки. Аргентина. Думаю, кто-то в Кардиффе недавно вернулся оттуда после дипломатической поездки или чего-нибудь такого.
— Никогда об этом не слышала.
Неудивительно, учитывая, что он всё это выдумал.
— Это очень редкое заболевание. Как лихорадка Эбола[57]. Никто о нём не знает до тех пор, пока не возникает неожиданная вспышка смертности.
— И это случится со мной? — Она старалась говорить небрежно, но он чувствовал какой-то подвох. — Каков коэффициент смертности? Вы ведь так это называете – «коэффициент смертности»?
Почти невольно его правая рука потянулась, чтобы взять её руку и успокаивающе её сжать, но наткнулась на гладкое, холодное стекло. Спустя мгновение послышался тихий глухой стук, когда что-то ударилось о стекло с другой стороны. Её рука, ищущая его руку.
— Я не дам вам умереть, — сказал он.
— Вы не ответили на вопрос.
— Мы просто не знаем этого. В джунглях…
А в Южной Америке вообще есть джунгли? Или там пампасы? Хотя что вообще такое, чёрт возьми, эти
— …В джунглях половина людей, которые подхватывают это заболевание, умирает. Но мы за вами наблюдаем и можем лечить вас антибиотиками и всяким таким. Я
— Вы меня изолировали. Это может быть заразно.