— Господь с вами, — отмахнулся Бобров. — Конечно, нет. Понимаете, для того, чтобы человек подошёл на роль посредника, должно выполниться несколько условий. Во-первых, он, конечно, обязан обладать весьма выраженным даром вещевика или живника. Во-вторых, и это самое сложное в наш скептически-просветлённый век, он должен иметь определённую нравственную склонность, если угодно, можно назвать это «готовностью к чудесам». В-третьих, это прикосновение Нави: знак, что та сторона примет этого человека в качестве судьи и, порой, даже власти. Его нетрудно обнаружить даже на расстоянии, если знать, что и как искать. Ну и в-четвёртых, пара таких особенных людей должна встретиться, познакомиться и составить супружескую чету, да ещё столь удачно, чтобы умбра их хорошо сложилась. Сами понимаете, вероятность случайного выполнения последнего условия с учётом мизерного количества людей, подходящих под остальные, ничтожно мала, а у нас нет возможности ждать у моря погоды. Поэтому, конечно, ведётся тщательный учёт подходящих лиц. Мы, разумеется, не можем никого заставить или как-то повлиять на сердечные склонности, но вот обеспечить условия для встречи — вполне в наших силах. Правда, Аэлита Львовна оказалась настолько крепким орешком, что, боюсь, и не вспомнит тех трёх живников, знакомство с которыми мы помогли ей составить.
— Каких таких живников? — растерянно переспросила Брамс, напряжённо хмурясь.
— Да уже неважно, — усмехнулся Бобров. — Тем более в наше поле зрения так удачно попал господин поручик.
— Попал? — уцепился Титов. — То есть не находился в нём раньше?
— С вами вообще всё трудно, — повёл плечами начальник Охранки. — До недавнего времени вы категорически не подходили на роль проводника, пока весьма затейливым образом не увернулись от смертельного проклятья.
— От чего? Какого еще проклятья? — оторопел поручик.
— Того, которым наградила вас напоследок госпожа Храброва Александра Витальевна. Я, помните, говорил, что Явь и Навь всё же соприкасаются? Ну вот. Ваша бывшая невеста — самая настоящая ведьма, причём в худшем смысле этого слова, то есть действительно зловредная и пакостливая. Вы разрушили её планы, убили любовника, какая ведьма подобное стерпит! Вот тогда-то вы ощутили прикосновение Нави, незаметно приготовились к встрече с чудесами и, тем самым выполнив три первых условия, стали нам интересны.
— Погоди, кого-кого ты убил? — растерянно спросила Аэлита, изумлённо выгнув брови.
Против ожидания, Бобров отвечать и лезть со своими объяснениями не стал, перевёл вопросительный взгляд на Титова, предоставляя ему самому право ответить или уйти от неприятной темы. Натан же только поморщился, дивясь быстроте перемен в жизни: он чуть больше седмицы в этом городе, а та история кажется уже столь далёкой и пустой, словно произошла давно и не с ним.
— В прошлом году я едва не женился, но обнаружил, что невеста, мягко говоря, неверна. Убил на дуэли её любовника и разорвал помолвку, — коротко пояснил поручик.
— А зачем ей это? — ещё больше удивилась Брамс.
— Что — это?
— Ну вот и жених, и любовник. С Акулиной Горбач я поняла, они с мужем друг друга разлюбили, стали буквально чужими людьми, и она нашла другого, к кому испытывала чувства. А тут — зачем? Ну и выходила бы за этого любовника. Странная какая-то…
Натан ответил на это насмешливой улыбкой, взял ладонь вещевички в свою и ласково поцеловал пальцы, а после, уже не выпуская тонкой девичьей руки, обратился к Боброву:
— И каким же образом я… увернулся?
— Чистое везение. Когда вы изволили портить свою репутацию и со дня на день должны уже были напороться на нож, а если точнее — когда ввязались в драку с надворным советником Преображенским. Скорее всего, вы бы глупо погибли именно в ней, а не отделались взысканием. Но свидетелем ссоры стал один господин, разделявший вашу точку зрения в том политико-историческом споре и потому всей душой за вас болевший. Волею случая так получилось, что он тоже отчасти принадлежит Нави, поэтому заметил проклятье и даже снял его. Вы произвели на этого господина очень хорошее впечатление, и он посчитал, что будет печально, если, цитирую: «столь пылкий юноша погибнет по столь досадному поводу». Собственно, с его же подачи и личное дело вам малость подправили, устранив некоторые неприглядные подробности и оставив просто взыскание, без уточнения подробностей. Это всё же справедливо: вы не совсем самостоятельно совершали те проступки, за которые впоследствии понесли кару, проклятье подталкивало.
— И кто же этот господин?
— Один из моих коллег, — обтекаемо отозвался Бобров, давая понять, что более точного ответа никто не услышит. — А с переводом сюда всё получилось в некоторой степени спонтанно. Шуховской для вашего же блага рассматривал подобный вариант, но, входя в положение и учитывая вашу семью, склонялся к Кронштадту. Однако один из ответственных за перемещение возможных проводников, перебирая дела… В общем, не суть. Было выдвинуто предложение отправить вас сюда, возражений не нашлось ни у кого, включая и вас самого. Можно считать, это была судьба.
— Ладно, оставим это. Объясните толком, к чему всё это? Что именно от нас требуется? И почему здесь сейчас ваши люди, а не полицейские?
— Да, простите. Дело в том, что о существовании этих катакомб давно уже известно, но — узкому кругу лиц, и то хватает искателей приключений, которые пытаются туда влезть. С теми, кого нам удаётся вычислить, проводится… беседа, а лаз берётся под наблюдение или замуровывается. Однако решения о серьёзном изучении этих подземелий пока нет, хотя планы такие имеются. Чтобы сделать всё аккуратно, нужно много людей и средств, которых пока нет, и, среди прочего, необходим проводник, потому что коридоры эти уж очень тесно связаны с Навью и как бы не напрямую туда ведут. Так что можете поспособствовать.