Зверя тоже можно понять. Ни одно существо не нападает на другое без причины. Не считая, конечно, только одного. Хотя… Хотя и эта тварь имеет ответ на вопрос зачем. «Он другого цвета кожи…», «Он живет не по нашим правилам…», «Ему всегда все легко достается в этой жизни…», «За все в этой жизни нужно платить».
Он стоял в военном камуфляже. Тень капюшона скрывала лицо охотника. Тяжелые берцы нисколько не смущали. За время боевых действий он так к ним привык, что считал подобную обувь повседневной. Переодеваясь в удобные туфли, ему казалось, что он вообще лишен какой-либо обуви. Военный достал охотничий нож и одним движением разрезал повязку, скрывающую взгляд жертвы, вторым движем избавился от кляпа.
— Исповедуйся, — бросил он жертве.
— Я… Я ничего не сделал… — протараторил все еще связанный, стоя на коленях. — Это должно быть какая-то ошибка…
— Исповедуйся, — так же спокойно повторил военный.
— Вы ненормальный! Я же говорю, что вы меня с кем-то путаете! Может вам нужны деньги? Что? Что вам нужно?! Я не самый богатый человек Нью-Йорка. Наверное, один из самых бедных. У меня есть машина… Немного денег на кредитке… Я ничего не сделал?!!!!
— 14 августа 2010 года, — так же спокойно произнес военный, даже не смотря в глаза жертве. Будто он высматривал кого-то за спиной связанного. Сейчас должен был подкрасться зверь и вселиться в военного. Он даже слышал его шаги, массивные лапы ломали сухие ветки, тучный силуэт был черней тени леса, тело, излучающее спокойствие и силу, сминало ветви деревьев, заставляя опадать слабую листву… Но… Но никакого зверя не было. Это чудовище было отпрыском военного прошлого и послевоенного горя, внезапно обрушавшегося на него. Казалось все прошло. Он обрел покой, но гражданская жизнь нанесла еще больший урон, чем военное прошлое.
— О, Боже… — только и взмолился связанный, вспомнив названную дату. — Но я не причем! Это все они… Они…
— Исповедуйся, — снова повторил охотник тем же спокойным тоном. Однако, от этого спокойствия исходила какая-то смертельная опасность.
Ранее никогда не молившийся парень сложил костлявые ладони рук вместе и начал зачитывать что-то из святой книги. После каждой вылетающей реплики он добавлял «Аминь» и «Аве Мария», возможно услышанные из компьютерных игр про Хитмана и Панкиллера. Спустя пять минут подобных изыскания нужных слов для очередной придуманной молитвы охотник протер лезвие об камуфляж и зашел за спину парню.
«Вот и все… Один удар, затем тяжелые десять-пятнадцать минут пока не истечет вся кровь. По завершению темнота. Просто идеально».
Однако на удивление жертвы ему был уготован другой сценарий. Веревки ненужной обузой спали с его рук, от чего стало еще страшнее. Холодный пот мелкими алмазами покрыл широкий лоб юноши, сердце учащенно забилось:
— Ну, давай же!!! Убей меня!!! Что ты тянешь?!! Убееееееей!!!
Немногословный охотник присел на колени. Оказавшись на одном уровне с юношей, он пристально посмотрел ему в глаза. Пустота. Отсутствие страха. Беспечность. Спокойствие. Обреченность. Все эти компоненты вызвали бы вполне безмятежные чувства, но не в этом случае. Животных страх поглотил парня.
— Беги, — спокойно произнес охотник, но ватные ноги не слушались жертву.
— Я не причем! Клянусь я ничего не сделал!
— Иногда молчаливые свидетели страшнее палачей. Если спасешься, то я сохраню тебе жизнь. Обещаю. Все честно.
Отблеск надежды в последней реплике заставил пристать жертву. Ноги все еще не слушались его, но после секундного замешательства юноша бросился со всех ног в глушь леса. Он не знал, куда бежит, не было никакого плана, мозг приказывал бежать подальше от этого места, не указывая точный маршрут.
— О, Господи! Если я только спасусь, клянусь буду молиться каждое воскресенье, каждую субботу, пятницу, четверг, среду, вторник и понедельник.
Адреналин выделялся бешенными порциями, от чего внутреннее состояние спасающегося то становилось слишком вальяжным, и он не хотел никуда бежать, то придавало уверенности своим силам — тут он хотел принять бой, то наоборот чувство страха захватывало его мертвой хваткой, от чего ноги переставали слушаться, и он снова валился на сырую землю. Ночной ноябрьский воздух сдавил легкие лесным холодом. Остановился. Прислушался. Нагнетающая страх тишина. С ума можно было сойти. Самый оживленный город планеты в нескольких десятках миль, но ни одного звука, символизирующего существование человечества, нет. Во всей вселенной только он и охотник. Другого исхода, как смерть быть не может. Быть может за ним никто и не гнался?
ebooksa