— Наверное…
Оставив на столе маркер, Галя удалилась на свою половину, а он пошел принять душ. Когда Светлов вернулся в комнату, у Измайловой было уже темно.
Юноша разделся и лег, погасив свет и у себя.
Олег уже почти засыпал, когда негромкий шорох над ухом заставил его встревоженно открыть глаза. Разглядеть в темноте ничего было невозможно, и он потянул руку к выключателю.
— Не надо свет, — послышался рядом шепот — юноша узнал голос Гали. Теплые пальцы перехватили его руку на полпути и мягко отвели в сторону от выключателя.
— Это ты? — безрезультатно всматриваясь в темноту, удивленно выговорил он. — Что случилось?
— Ничего… Пока.
Что-то едва ощутимо дотронулось до его щеки — Олег машинально дернулся к ней свободной рукой, и только поднеся ее, понял, что это была длинная Галина прядь. От волос почему-то шел легкий запах корицы и еще чего-то хорошо знакомого — ванили? Он ощутил на лице горячее дыхание девушки — и в следующий миг их губы соприкоснулись.
Пальцы Олега словно сами собой скользнули вверх по Галиным волосам, легли девушке на шею, не встретив по пути ворота футболки, спустились на спину… Руку Светлова будто судорогой свело, и Галя оказалась крепко прижата к его груди. Два рванувшихся навстречу друг другу бешено заколотившихся сердца слились в едином ритме, и в этом мире больше не осталось места ни для слов, ни даже для мыслей.
19
Вахта у ворот было даже еще более скучной, чем дежурство на вышке возле делянки, особенно теперь, когда Крепость почти обезлюдела: утром ее покинул еще один отряд разведчиков — в составе Володи, рыжего Артема и Даши Макаускайте. Узнав о предстоявшем им походе, Настя поначалу немного испугалась: не случилось ли чего с Тимуром и его спутниками — не им ли на выручку посылается команда, но Аня ее успокоила: у уходившей тройки была своя собственная, особая задача. Какая — Руденко не уточнила, а Настя как-то не спросила. Итого в Крепости, не считая запертых в боксах медотсека Чужой с Хюррем, а также ограниченной в передвижениях англичанки Хилари, осталось всего тринадцать человек: за всю твою смену может никто мимо не пройти! Ну, никто — это, конечно, отчасти, преувеличение: однажды да сменится экипаж вездехода, выйдет на делянку или вернется с нее полевая бригада — но это развлечение на разок-два, максимум три, все остальное время — тоска смертная!
Поэтому не удивительно, что, заметив торопливо идущую по коридору к воротам Джулию, да еще и со здоровенным тюком в руках, Настя, уже добрых два часа куковавшая на посту (а оставалось еще два!), тут же оживилась.
— Что это у тебя такое? — спросила она по-английски, указав рукой на ношу американки.
Вблизи тюк оказался кучей какого-то тряпья, из которой торчала пара длинных, раздвоенных на концах жердей — вроде тех, что использовали турки для сковывания пленников по двое.
— Пугало огородное буду делать, — сообщила, остановившись, Форд. — Чтобы бабочек гонять.
Со вчерашнего дня оправившуюся от недомогания Джулию, наконец, внесли в график дежурств, и первая ее смена как раз оказалась в поле. В Крепость американка вернулась усталая и задумчивая — и вот, как видно, результат.
— Воистину лень — главный двигатель прогресса! — добродушно усмехнулась Настя. — Погоди, — нахмурилась затем она, припомнив суть проблемы с бабочками. — Там же, вроде, в том и смысл, чтобы они перезаражали все ростки. Которые выживут — те иммунитет приобретут…
— Капитан одобрил, — пожала плечами американка. — Ему виднее.
— А, ну тогда ладно… — кивнула Настя.