Зазвучал низкий урчащий барабанный бой, и вдруг Найквист снова увидел Элеанор Бэйл. Она входила в открытую дверь в задней части церкви. Под бой барабанов Найквист последовал за ней, выйдя на открытое пространство. В ночи засверкали искры. Внушительная группа людей с большими зажженными фонарями в руках поднималась на холм, где горел костер. Фонари выглядели как часы разных типов, форм и размеров: песочные, солнечные, гигантские карманные часы, старомодные будильники, высокие напольные часы, часы для путешественников и каретные часы. Они были сделаны из прозрачных материалов, натянутых между деревянными каркасами, и светились изнутри яркими лампочками зеленого, синего, оранжевого, желтого и красного цвета. Процессия поднималась на холм, и темноту словно пронзал длинный луч дневного света. На лице Найквиста мерцали блики. Музыка не смолкала. Оглядевшись, он разминулся с шествием и крикнул: «Элеанор! Подожди!» Но девушка продолжала идти, избегая толпы, и спускалась по пологим склонам холма. Когда она проходила под фонарем, Найквист догнал ее и, схватив за плечо, развернул лицом к себе.
– Элеанор!
– Что такое? – Женщина посмотрела на Найквиста. – Что вам нужно?
– Я… Прошу прощения. Мне показалось…
Лицо молодой женщины было густо напудрено, она выглядела как призрак. Ее фиолетовые губы сложились в подобие улыбки.
Найквист смутился.
– Я думал, вы другой человек.
– Я – это я, каждый раз, когда прихожу сюда, – сказала незнакомка и, отвернувшись от него, быстро спустилась с холма и скрылась в тени.
Найквист покачал головой, чтобы сосредоточиться. Глаза болели. Ему стало плохо, он ощущал усталость и головокружение одновременно. На вершине холма люди бросали в костер часы, как будто сжигая само время. Слова проповедника звенели в ушах Найквиста подобно заклинанию.
Это была Пирс.
Найквист узнал ее мгновенно, и его окатило волной страха. И вдруг из-за его спины возникла рука с тряпкой и с силой прижалась ко рту. Запах бензина. И чего-то еще. Как в кабинете у врача, когда он был ребенком. Найквист не мог сопротивляться. Сердце бешено стучало, свет постепенно уходил из глаз, его, словно бесконечным туманом, накрыла темная вуаль ночи…
Затмение.
Вокруг была темнота, и где-то слышалось пение женщины.
– Ла-ла-лей-ла-ла-ла…
Звук всколыхнул Найквиста. Он едва приоткрыл глаза, но этого оказалось достаточно, чтобы понять, что он на заднем сиденье автомобиля.
Машина двигалась вперед.
В ночном небе мерцала неоновая вывеска, переливаясь всеми цветами радуги. Машина проехала мимо. Сквозь открытое окно доносились смех, крики восторга и звуки клаксона.
Мир был размытым, каким-то отдаленным.
– Ла-ла-лей-ла-ла-ла…
Голос женщины звучал из радиоприемника.