Она покачала головой, словно пытаясь избавиться от беспокойной мысли.
– Я упала.
И вдруг Люсиль плюнула. Слюна, пролетев по длинной дуге, попала на голую лампочку и зашипела, как жир на костре.
– Досрочный выход на пенсию. Полная пенсия. Все как положено.
Переходя с места на место, она любовалась новой лампочкой, которую подобрала. Но только она улыбнулась, довольная своей работой, лампочка начала мерцать и гаснуть.
– Боже мой! Видите? Проводку замкнуло. Понимаете, какая беда?
Лампочка снова вспыхнула, потемнела и, наконец, загорелась ровным светом.
Люсиль рассмеялась.
– Она горит! А значит, живет.
Что-то произошло. Выражение лица женщины изменилось. В тот момент его словно накрыло черной тучей, но над ними было только яркое искусственное небо, с освещенными иконами новых электрических богов.
– Я просто держу тьму под контролем, – тихо сказала она. – Воистину, для человека – это величайший способ проявить себя. Нет ничего более великого.
– Значит, вы делаете это просто для удовольствия, Люсиль? Для себя?
Она зажмурилась и поморщилась.
– Нет. Я делаю это для всех. Для города. – И глубоко вздохнув, совершенно серьезно произнесла:
– Когда гаснет одна лампочка, как будто гаснут все.
– Словно на войне, – сказал Найквист. – Той, когда отключили электричество?
– О, это были страшные времена! Весь город в темноте, все лампочки выключены. Скажу вам честно, мы, лампочные верхолазы, не знали, куда деваться.
Найквист подошел ближе, чтобы лучше ее слышать. Он, должно быть, выглядел ужасно после запоя и длинного изнурительного подъема по лестнице, и все же ее глаза, казалось, смотрели на него с состраданием.
– Вы родились здесь, в Дневном районе, не так ли? Я уверена, – сказала она.
Найквисту захотелось отвернуться.