Потом пришли донесения о том, что бывшего премьер-министра Ашару Комайд неоднократно заметили на мирградских улицах, что весьма странно — ведь всем известно, что она мертва.
И наконец, пришел черед донесений о том, что черная башня вместе со знаменитыми стенами Мирграда попросту исчезли. Как будто ничего не произошло.
Сперва все вздохнули с облегчением. Но тут хлынули новые донесения.
Помощник премьер-министра скороговоркой пересказывает последние известия:
— …в Аханастане женщина читает стихи деревянным заборам, и они меняют расположение; в Жугостане мальчик оставляет позади себя лепестки цветов, когда бежит очень быстро; в Бросте пожилой господин делает стекло прямо из песка, просто выругав его как следует; и теперь у нас есть две, а может быть, и три — это еще не подтверждено — женщины в Аханастане, которые могут исцелять любые раны, обняв раненого человека и подремав с ним рядом какое-то время.
Помощник перепроверяет цифры.
— В общей сложности, семьдесят три донесения за последние два часа.
— И это то, о чем мы знаем, — говорит генерал Нур, древний и седой, но не утративший стали во взгляде. — Должно быть бесчисленное множество тех, про кого нам не известно. Либо они спрятались, либо их… способности проявляют себя неочевидным образом.
Премьер-министр Гадкари размышляет над этим. Она известна как спокойный созерцатель, а не тот, кто любит раскачивать лодку, — большой контраст с предшественниками, Гавали и Комайд.
— Итак, — говорит она в конце концов. — Это… чудеса.
— Они могли бы ими быть, премьер-министр, — возражает генерал Нур. — Но это происходит повсюду. Большинство чудес были привязаны к Континенту.
— И никто из этих людей раньше не обладал чудесными качествами, — добавляет генерал Сакти. — Они просто… появились из ниоткуда.
Кто-то фыркает в дальней части комнаты. Все за столом медленно поворачиваются, чтобы посмотреть на министра Мулагеш, которая рассеянно разворачивает сигариллу.
— Вы хотите что-то сказать, министр? — спрашивает Гадкари.
— Мое проклятие, — говорит Мулагеш, — состоит в том, что я много чего могу сказать — и все мы знаем об этом, премьер-министр.
Генерал Нур старательно отводит взгляд, словно пытаясь скрыть улыбку.
Гадкари смотрит на Мулагеш, лидера меньшинства оппозиционной партии и вечную занозу в заднице. Лишь ради приличий Мулагеш приглашают на такие заседания кабинета министров, хотя Гадкари обнаружила, что Мулагеш говорит больше всех людей, которые на самом деле имеют право здесь находиться.
— У вас, Мулагеш, — произносит Гадкари ледяным тоном, — есть какое-то мнение по данному вопросу? Вы ведь и впрямь обладаете некоторым опытом в этой… области.
— «Эта область», — фыркает Мулагеш, — то бишь этот безумный ужас. — Она втягивает воздух сквозь зубы. — Комайд как-то сказала, что божественное могло быть подобно любой другой энергии — то есть наличествовать в ограниченном количестве, которое целиком и полностью использовалось благодаря разнообразным… как бы их назвать… махинациям.
— Чудеса, — говорит Нур. — Боги.
ebooksa