Ноков наклоняется и хватает Сигруда за челюсть. Хотя Ноков выглядит юношей, почти подростком, он поднимает все двести семьдесят фунтов сигрудовского веса, словно дрейлинг — всего лишь плюшевая детская игрушка. Сигруд пытается схватить запястье Нокова правой рукой, но пальцы проходят насквозь. Ребра с левой стороны пронзает жуткая боль, когда его поднимают, и Сигруду приходится неловко прижимать левую руку к торсу, от чего он крутится и задыхается от хватки Нокова.
Ноков пристально глядит в краснеющее лицо Сигруда. Глаза его скрыты в тени, как будто независимо от того, где он стоит, в глазницах плещется тьма. Но где-то в глубине черепа Сигруд видит две очень далекие искорки света…
— Где остальные? — тихо спрашивает Ноков. — Где они прячутся?
Сигруд понятия не имеет, о чем речь, но бьет себя по горлу, давая понять, что не может говорить.
Ноков хмурится и убирает руку. Сигруд, однако, продолжает болтаться в воздухе, как будто подвешен на невидимых нитях.
Дрейлинг обозревает себя, висящего в нескольких футах над землей. «Ты так уверен, — думает он, — что перед тобой не Божество? Он точно способен изменять реальность согласно своей воле…»
— Скажи, — говорит Ноков.
— Что сказать? — спрашивает Сигруд, хватая воздух ртом.
— Ты работаешь с остальными. Это понятно. Так где же они? Где прячутся от меня?
— Ч-что?
— Какую функцию они используют? За какой складкой в реальности прячутся?
Сигруд гадает, что ответить. Он ввязался в это только из-за смерти Шары. Но он подозревает, что Ноков ищет других божественных детей, включая Татьяну Комайд, потому что считает ее одной из них, — и провалиться Сигруду на месте, если он выдаст Нокову ее местоположение.
«Заставь его говорить».
— Ты… ты убил Шару, верно? — хрипит Сигруд. — Ты заплатил Кхадсе, чтобы он это сделал.
Ноков просто смотрит на дрейлинга, и лицо юноши странным образом лишено эмоций.
— Почему? — продолжает Сигруд. — Какую угрозу она представляла для тебя?
— Угрозу? — переспрашивает Ноков вежливо-озадаченным тоном. — Я, разумеется, ее ненавидел. В точности как ненавидел ее тетю. Но она не представляла для меня угрозы.
— Тогда зачем ее убивать?
— Так… было нужно. Что-то вроде этапа в процессе. — Далекие звезды в его глазах становятся чуточку ярче. — В конце концов, это ведь ужасно трудно — убить Божество.
— Это из-за Татьяны? — спрашивает Сигруд. — Ты из-за нее так поступил? Сперва убить родителей, потом взяться за ребенка?