— Не могу.
— Мама…
— Нет, дорогая. Тебе здесь не место…
…нигде не место. Их было множество, мест, в которых она побывала… сначала с сухой строгой женщиной, которую матушка выбрала на роль опекуна. Та курила вонючие сигареты и постоянно пребывала в каком-то состоянии полусна, едва ль замечая происходящее вокруг. Ей не было дела до Делечки и приходилось все делать самой.
Она научилась.
Отплакала.
…потом была встреча с мужем, тогда еще молоденьким офицером… чем привлек? Своею искренней любовью, которой так не хватало. Она и не знала, что не хватало, пока он не появился.
…гарнизоны.
…поезда и вокзалы, порой огромные, как Краковельский, а порой и вовсе махонькие станции, где поезд останавливался на минуту-другую.
Казармы.
Городки, где все обо всех знают. Комнатушки казенные и тщетные попытки навести уют. И только-только обживешься, как тебя вновь отправляют…
…рождение сына.
И похороны.
И горе необъятное, в котором она растворилась…
…как в огне.
…мама, ты ведь слышишь меня? Мама, пожалуйста…
…они помогли, тетушки… на той безымянной заставе посреди полынной степи. Год. И ковыль, который распускал на ветру тонкие цепкие косы. И запах дурмана, что появлялся под вечер, когда солнце уже касалось горизонта, а тени становились длинны. Она тогда полюбила смотреть на тени. И на солнце это. Садилась под сухим деревом, что росло за кладбищем, и сидела часами.
Тетки появились без приглашения.
— Совсем расклеилась, — сказала Ада, которая с возрастом сделалась строже и жестче.
— Бедная девочка, — проворковала Ида.