Это удивило Аманду настолько, что она притормозила. Океке меж тем продолжал.
– Ну же, Мэнди, ты же знаешь, чем я занимаюсь.
– Вообще-то нет, – искренне ответила Аманда. Она никогда не спрашивала, чем Марвин зарабатывает на жизнь.
– А я не говорил? – Океке моргнул и удивленно качнул головой.
– Марвин, ты для меня просто парень из кофейни, – Аманда наклонилась к нему. – И у тебя есть ровно две секунды, чтобы рассказать мне, какого хрена…
– Я продаю информацию.
Это немедленно заставило Аманду успокоиться. Если Океке действительно крутился в торговле информацией, он и в самом деле мог что-то знать о ее матери.
– Ты уверена, что я этого не говорил?
– Более чем.
– Готов поклясться, что говорил. Слушай, Мэнди, прости, правда. Я думал, ты знаешь, чем я занимаюсь, иначе с этого бы и начал, – он оглядел зал. – Может, сядешь обратно? На нас смотрят.
Только тогда Аманда поняла, что завсегдатаи странно на них смотрят. Одна женщина нервно уставилась на них поверх пада, и Аманда задумалась, не вызывает ли та полицию.
Так что она села обратно.
– Ты должен был мне об этом сказать.
Океке снова поднял руки, признавая ее правоту.
–
– Ну, ладно, что ты там знаешь о моей матери? – скептически поинтересовалась Аманда.
– Я тут встретил парня, который хочет продать кое-какую инфу по «Ностромо».
Ее скепсис сменился откровенным недоверием.
– Если у него есть данные по «Ностромо», этому твоему парню стоит обратиться к властям. Или к Компании.
– Мой парень? – Океке покачал головой. – Он не разговаривает с «Вей-Ю», потому что они занесли его задницу в черный список. Что до властей, то с ними он не разговаривает тоже, потому что они ему не платят. Обычно власти его просто арестовывают.