Вот меня и раскрыли. Дальше притворяться журналисткой было бессмысленно и даже вредно — только потеряю доверие. И я потянулась к рюкзачку за своим удостоверением.
Рассказала я, конечно, далеко не все. Шалости доктора Верховского или перестрелка в больничном морге — это не для ушей обыкновенных людей.
Через час Роман с плачущей женщиной были отправлены домой, а мне предстояло нанести визит лечащему врачу Вероники. Но перед этим стоило зайти в морг — проверить версию, промелькнувшую в моей голове.
В вестибюле больничного корпуса, как всегда утром, было полно народа, однако моему наметанному глазу удалось выцепить наблюдателя. Он стоял именно в том месте, которое я и сама бы выбрала, если бы мне нужно было отследить входящих в корпус людей. Но раз прямо у входа мне уготована теплая встреча, значит, дальше будет еще горячее.
Поразмыслив немного, я решительно двинулась в сторону дальнего здания. Еще вчера я заприметила там магазин медицинской одежды и всяческой околоврачебной мелочевки. Через двадцать минут я была одета в голубую врачебную «пижамку». Обычно распущенные по плечам волосы я собрала в тугой пучок, а глаза спрятала за купленными там же очками с простыми стеклами. В этом прикиде я и сама не узнавала себя в зеркале, но для пущей конспирации на шее у меня болталась медицинская маска, за которой можно быстро спрятать лицо.
С некоторой опаской я вышла из лифта в длинный коридор морга. Здесь уже ничто не напоминало о вчерашней трагедии. Вымытый линолеум почти сверкал, кто-то очень старательный оттер кровь на стенах. Дверь лаборатории, на которой вчера алела широкая кровавая полоса, выглядела неестественно белой, зато в подвале тянуло запахом краски. И именно эта дверь, одна из всей дверной шеренги, сейчас была приоткрыта.
Из лаборатории быстро выглянул человек в белом халате, четкими движениями и цепким взглядом неуловимо напоминающий дежурившего в вестибюле наблюдателя. Лже-лаборант оценивающе мазнул по мне взглядом, но увидев обычную медицинскую сестричку, спешащую по коридору, расслабился и юркнул обратно.
Невольно оглядываясь по сторонам, словно из-за коробок и шкафов на меня могли наброситься вчерашние «гости», я дошла до морга. Там, к счастью, никого не оказалось — трупы не в счет.
Отлично. Значит, мне никто не помешает.
Я потянула за ручку холодильника, в котором покрывалось инеем тело Камиллы Неве.
Обе родинки — на плече и груди — были на месте. Как и белокурые волосы и ямочки на щеках. Зато медицинская карта, оставленная вчера на столе, исчезла. Но грош мне цена как специалисту, если бы я не запомнила фамилию хирурга, проводившего операцию. Как там его — доктор Залманов? Непременно наведаюсь. После того, как навещу отделение реанимации. Я вспомнила лечащего врача и его жидкую бороденку. Хорошо бы его за эту бороденку как следует оттаскать.
Сфотографировав тело, я отправила фотографии Ганичу с пометкой побыстрее разобраться с живыми, мертвыми и полумертвыми девушками. Хотя и без Ганича я была уверена в результате.
Решительным шагом я отправилась на отделение. Но не успела подняться на третий этаж, как меня догнала информация от Леонида. Все-таки он действительно гений! Потому что сделал то, о чем я и сама должна была догадаться — просмотреть записи «скорой». Десять минут потребовалось Ганичу, чтобы перекинуть мне нужные данные: обе пострадавшие во время стрельбы в концертном комплексе девушки на двух «скорых» были доставлены в одну и ту же больницу. Ту, где я сейчас и находилась. Из документов следовало, что Вероника Иртеньева получила многочисленные пулевые ранения спины, разрыв правого легкого, повреждения печени и правой почки, а Камилла Неве — пулевое ранение шеи и грудной клетки.
Но в больнице все было наоборот! Согласно медицинским картам, это заиндивевшая мисс Неве с многочисленными ранениями туловища спала вечным сном в холодильнике морга, а Ника цеплялась за жизнь в отделении интенсивной терапии. Права была мать Вероники, материнское сердце не обманешь.
Но когда же произошла подмена? И зачем?
Я нацепила на лицо маску и открыла дверь отделения реанимации. В боксе Вероники, вернее, уже лже-Вероники, дежурила медсестра. Причем, в других боксах личных сиделок не было.
В кармане моей врачебной куртки опять завибрировал телефон — Ганич прислал все, что смог отыскать по мисс Неве к этой минуте. Я вернулась на лестничную площадку, нашла укромный уголок и занялась чтением.
Итак, Камилла Неве оказалась гражданкой Великобритании, она действительно пересекла границу Российской Федерации 22 июня. Документы и виза в порядке. Цель визита — концерт Иннокентия Давыдова. Номер в той же гостинице, что и у Давыдова. Обратный билет в Лондон на 25 июня. К сожалению, на этом информация заканчивалась. Конечно, были еще странички мисс Неве в Инстаграмме и Фэйсбуке, на первый взгляд кажущиеся вполне правдоподобными, но их Ганич наградил презрительным эпитетом «липа». Некто, сварганивший эту халтуру на скорую руку, не думал, что ему придется иметь дело с нашим доморощенным гением. В интернете встречались и другие упоминания о Камилле, но для реальной девушки их было крайне мало. Мисс Неве не существовало. Это был фантом.
Ганич переслал мне копию ее паспорта. С фотографии на меня глядело миловидное личико с темными волнистыми волосами и выразительными черными глазами. Затем пришло смс: «Извини, но на этом пока все. Для идентификации настоящей личности не хватает данных».
Значит, придется их добыть.
ebooksa