Я вновь надела маску и с деловым видом шагнула к дверям отделения. Повертевшись на месте в поисках вдохновения, я заприметила тележку с бутылями физраствора.
То, что нужно!
Схватив бутыль и изобразив крайнюю степень занятности, я заглянула в интересующий меня бокс.
— Вас зав отделением просил зайти, — быстрой скороговоркой протараторила я. — Срочно!
Как только палата опустела, я была уже там и быстро прикладывала пальцы лже-Вероники к бутылке.
Чем это здесь пахнет?
В боксе витал знакомый, но совсем небольничный запах — смесь благовоний и свечного воска, более уместный в каком-нибудь восточном ашраме. Откуда он здесь? Хорошо бы еще размотать бинты — посмотреть на лицо девушки, но я боялась возвращения медсестры — привлекать к себе лишнее внимание не стоило.
Быстрый взгляд на медкарту, лежащую на столе. Операция проведена 24 июня, хирург Залманов. Опять Залманов!
Теперь поскорее переправить бутыль в лабораторию.
С трудом сдерживая себя, чтобы не пуститься бегом, я направилась к выходу.
На лестнице курили и сплетничали медсестры. Я уже собиралась пройти мимо, но услышанное заставило меня замедлить шаги.
— Представляешь, они ночью проводят какие-то ритуалы. Настоящая магия. Свечи, огонь, заклинания, — говорила высокая темненькая девчушка.
— Вам что-то нужно? — заметив меня, осведомилась другая, пониже и корпуснее.
— Ой, девочки! Вы так интересно рассказываете! Вы же с интенсивной, да? — затараторила я, изображая глупышку-медсестру. — У нас на гинекологии обсуждали ваши магические ритуалы, но я не поверила. Разве в больнице может быть такое? Я думала, доктор меня разыгрывает, клеится ко мне со своими небылицами. Неужели, правда? Неужели, кто-то верит в такие глупости?
— Когда медицина опускает руки, и не в такое верят, — назидательно заметила высокая. — Полтора месяца комы — тут во все поверишь, лишь бы человека вернуть.
— И разрешают?
— Разрешают, — подтвердила медсестра. — С этой пациенткой вообще все разрешают. Только почему-то к ней никого не пускают, даже мать.
— Значит, это не родственники ритуалы устраивают? — удивилась я.
— Нет.
— А кто же тогда?