Магия горит

Я сняла наручи с серебряными иглами, второй метательный нож, три акульих зуба. Положила их на землю. Туда же перекочевала и специальная аптечка.

– Сколько же ты с собой таскаешь оружия?

– А больше, пожалуй, ничего и нет.

Я ступила в тень дуба. Разделась до футболки и трусиков, не оставив ни пояса, ни сабли, ни ножа. Прихватила только набор для забора крови и квадратик полотна, связанных волос и крапивы. Представив широкий круг, швырнула тряпицу в самый центр, подошла к границе воображаемой окружности и пустилась в пляс.

Шаг за шагом я шла вперед, изгибаясь всем телом, следуя ритму. На середине второго круга из вязаного клочка вырвалась тонкая струйка магии и влилась в меня. Она омыла меня с головы до пят, распадаясь на ручейки там, где кожа касалась земли, будто я была деревом. Она вела меня и тянула к себе.

Краем глаза я заметила, что в тени собрались буды. Их влекло ко мне, точно мотыльков к огню. Гиены наблюдали за мной горящими красными глазами, мягко покачиваясь в такт неслышной музыке танца. А потом я ее услышала – простую далекую мелодию. С каждой секундой она нарастала, разрывая сердце. Печальная, но дикая, чистая, и вместе с тем несовершенная. Она захлестнула меня, вонзилась в грудь, наполнив сердце чувством, которое мой русский отец называл toska.

И тоска оказалась настолько всепоглощающей, что мне сделалось физически больно. У меня начали подгибаться ноги, воля истощилась, и в конце концов осталась лишь грусть. Я скучала по чему-то и понимала лишь одно: мне этого остро недостает – так, что невозможно дышать.

Я продолжала танцевать. Околдованные буды исчезли. Вокруг заклубился туман. Мимо меня сквозь мрак протрусил пес. Дымка стала медленно рассеиваться, и в белой пелене возникло манящее желтое сияние.

Ноги нащупали влажную траву и камни. Послышался плеск воды и треск дров, горящих в огне. Я двинулась на острый запах солоноватого дыма.

Пара шагов – и я ступила на берег озера. Глянцевого, черного и безмятежного в лунном свете – прямо монетка, вымазанная смолой. Возле воды, в ямке, выложенной камешками, горел костерок. На вертеле поджаривалась мелкая тушка. Возможно, кролик.

Я обернулась: зазубринами верхушек чернел лес. Туман уполз в чащу, будто деревья его всосали.

Нападение было внезапным, и я отразила его инстинктивно. Справа на меня бросился Бран, я отступила в сторону и, не задумываясь, подставила ему подножку, перенаправляя движение. Я столько раз применяла этот прием, так что осознала свои действия, только когда стрелок пролетел мимо меня и плюхнулся в озеро. Приземлившись, он повернулся ко мне и ухмыльнулся.

Проклятье, а ведь ублюдок красив! И к тому же полураздет: торс украшали синие завитки татуировок.

Господь явно сотворил его для соблазнения женщин.

– На сей раз без клинка?

– Да, – пожала плечами я, – но ты не можешь исчезнуть.

– Ни к чему.

Он выбрался из озера – с черных волос стекала вода – и вновь кинулся ко мне. Увернувшись от его рук, я пнула Брана по колену и отпрыгнула. Он быстро махнул ногой, и та пролетела на волосок от моего лица. Крутанувшись вокруг него, я вонзила ему в бок локоть. Противник в ответ зацепил меня кулаком.

Попал прямо в плечо, довольно больно, но я сбила его ударом по ногам. Мгновенно вскочив, Бран метнулся в сторону – он резвился, как разыгравшийся щенок. Подбегал, игриво покусывал, давая себя уронить.

– С любовником так не обращаются!