– В порядке? Издеваешься? Мы застряли в
– Знаю. Прости, мне очень жаль.
– Смысл жалеть! Слезами горю не поможешь.
– Извини, что так вышло…
– Да прекращай уже! – В голосе Сэма звенела паника пополам со злостью. – Какая теперь разница! Мы покойники, неужели не ясно?
– Что? Ничего подобного! Я тебя вытащу, Сэм, клянусь!
Тот ответил не сразу:
– Не обманывайся, Брюс. Из утреннего сияния еще никто не выбирался.
– Не смей так говорить! Мы ведь не умерли.
– Нет. Но это лишь вопрос времени. Пора бы смириться. – Помолчав, Сэм продолжил: – Сделай милость, отвяжи меня от этих проклятущих лыж. Не хочу умирать связанным по рукам и ногам.
– Конечно!
В кромешной тьме, пальцами, закованными в перчатки, полагаясь на одну только память, среди хлопьев пыли выполнить просьбу оказалось не так просто. Брюс поменял положение и вдруг заметил, что слева чисто.
Он сдвинулся еще и высвободил из хлопьевидной массы шлем. Темнота обступала со всех сторон. Брюс нащупал на поясе фонарик.
Брюс почти по шею утопал в мягкой насыпи. Над головой низко нависал каменный свод, несколькими футами ниже куча пыли, на которой он лежал, растекалась по полу. По бокам луч фонаря терялся во мраке.
Брюс изо всех сил тянул лебедку в надежде вызволить Сэма, но тщетно. Пришлось зарываться обратно в кучу.
– Эй, приятель, очнись! Мы в пещере.
– Правда?
– Подожди, я тебя вытащу.
Брюс осторожно барахтался, пытаясь вылезти, но с осыпи на него обрушивались все новые порции пыли. Вдобавок лыжи не давали ногам двигаться. Брюс сбросил одну из них; пошарив, выудил ее из пыли, и та заскользила к основанию насыпи. Вскоре к ней присоединилась вторая. Изловчившись, Брюс подтянулся и выкатился на каменный пол, волоча за собой тобоган. Отодвинув в сторону фонарь и лыжи, он рванул трос. Груженные Сэмом сани скатились вниз, спровоцировав небольшую лавину.
– Ура, получилось! – воскликнул Брюс, состыковав шлемы.