Может быть, на их планете, отмечая Новый год, устраивают ночные танцы на главной городской площади, водят хороводы вокруг газового фонтана, пьют воздушное вино и поют песни.
Его мысли плавали, светились разными оттенками, клубились дымчатым маревом и перетекали в еле слышный тонкий голос – чистый, хрустально звенящий и такой знакомый.
«В детстве отец часто возил нас к морю. Это было совсем недалеко. Мы приходили на вокзал Города Первого Солнца – это самый красивый вокзал во всей Империи, с хрустальными колоннами и механическими воротами? – а потом садились на поезд и мчались к нашему морю через оранжевую пустыню, мимо древних гор и руин старых городов, засыпанных песком.
Мы проезжали древние храмы старых богов, в которых уже никто не верил. Мы любовались из окон потрясающими закатами трёх солнц, а отец рассказывал мне о местах, в которых ему довелось побывать – а он повидал почти весь мир. Он воевал с дикарями-людоедами в джунглях Диких Островов, усмирял бунты в северных колониях, снаряжал экспедицию в Долину Золотых Черепов – место, куда до сих пор боятся забираться даже самые отчаянные храбрецы. Он искал вымерших драконов в Красных горах – конечно же, так и не нашёл.
Я слушала его рассказы и засыпала под стук вагонных колёс, и мы были всё ближе к морю.
А утром, когда Первое Солнце растекалось по бледно-голубому небу оранжевыми красками, наш поезд приезжал в город, расположенный у самого моря. Его называли Город Белой Башни».
Глава пятая
I
Планета Проксима Центавра b
11 декабря 2154 года
10:50 по МСК
Войдя в кабину посадочного модуля, закрыв за собой шлюз и усевшись в кресло, Лазарев поднял щиток шлема и вытер пот со лба. Провёл ладонью по лицу, выдохнул и со всей силы стукнул кулаком по панели управления.
– Сука! Сука, сука, сука!
С его губ слетела слюна.
Он совершенно не понимал, что произошло.
– «Аврора», приём. «Аврора», приём. «Аврора», «Аврора», «Аврора». Гинзберг, Нойгард, Крамаренко. Приём. Приём… сука. Сука, сука, сука!
Снова несколько раз долбанул кулаком.
В наушниках раздавалось только шипение радиопомех.
На лбу Лазарева вздулись вены.
Он никак не мог понять, что произошло.