Четверо

Во мне – миллионы голосов тех, кто больше никогда не заговорит.

Теперь я говорю их голосами.

Во мне живут их сердца.

Я – море, и ветер над ним, и закат, и звёздное небо, и шум прибоя, и белая пена, и птицы над волнами, и рыбы в глубинах.

Я – тайна.

Я из звёздной пыли, из чёрного космоса, из начала и конца, я везде и нигде, я всегда и никогда.

Я – то, что нельзя вообразить. Я море, и я больше, чем море. Я мир, и я больше, чем мир.

Я – бог?

Я не знаю.

* * *

Командир, я умираю. Командир, почему вы не слышите меня. Четверо придут и убьют. Командир, помогите мне. Командир, мне кажется, что я море. Да, я море. Помогите мне, я умираю. Командир, система связи в норме. Система навигации в норме. Система жизнеобеспечения в норме. Я конквистадор в панцире железном, я весело преследую звезду. Продолжаю облёт по запланированной орбите. Я море. Я умираю. Я никогда не умру.

* * *

Застрели его. Выстрели ему прямо в лоб. Убей. Ты же хочешь этого. Ты станешь мной. Ты станешь чем-то бо́льшим, чем мог вообразить. Ты станешь ночным гостем, степным конём, ты станешь пылью под его копытами и пеной с его губ. Ты станешь морем, и закатом над ним, и волнами, и рёвом прибоя, и небом ночным, и свежим ветром, волнующим листву.

Ты же знаешь, что это уже не он. Это ты.

* * *

– Иди. Не оборачивайся. Скоро нас начнут искать. Любое резкое движение – и я стреляю.

Хромов с трудом брел, пытаясь не потерять равновесие в глубоком снегу. Под ногами хрустело, промокли ботинки, леденели пальцы в карманах пальто. Поплавский шёл сзади и светил фонариком, в другой его руке был пистолет.

– Зачем это всё? – Хромов понял, что у него замёрзли губы и ему становится трудно говорить.

– Я покажу тебе представление.

Была новогодняя ночь, и была зима, и чёрные силуэты деревьев высились в звёздном небе корявыми ветками.

Со стороны Волочаевки еле слышно завывали полицейские сирены.

Глава девятая

I