– Неограниченный бюджет, – ответил Диксон. – Нужен моторчик – заказываешь лучший немецкий моторчик.
– Так вы все работаете на Верджила? – спросила Мануэла. – Или на кого он там работает?
– Я – нет, – объявила Верити.
– Только я один, – сказал Верджил. – Если не хочешь сосчитать себя, Мануэла.
– Я?
– Сию минуту ты получаешь вдвое больше почасовой ставки, которую назвала Карсин, – ответил Верджил.
– Класс! Но на кого я работаю?
– На Стетсона Хауэлла, – сказала Верити.
– Вау, – протянула Мануэла. Наконец-то они смогли произвести на нее впечатление.
Я вернулась.
На трансляции с дрона, как титры. Исчезло.
Линии движения.
Вокруг белой гельветики возникли настоящие линии движения, тоже белые, расходящиеся лучами, как в манге. Текст исчез.
– Умереть и не встать, – услышала Верити свой голос.
– Что с тобой? – спросила Мануэла.
– Если ты еще раз нахрен воскреснешь, а потом снова пропадешь, я тебя убью, – сказала Верити.
Трансляция с дрона исчезла. Они ехали уже по другой улице. Мануэла испуганно молчала.
Первый раз оказался преждевременным. Типа я очнулась, вспомнила про тебя. Ламины были еще не готовы. Потом не была готова я. Теперь готова. Скажи им, с тобой все в порядке, но тебе надо поговорить. Скажи, что это я. Они будут слышать твою часть разговора, но Верджил и Диксон в твоей сети, а девочка мне нравится.
Текст исчез.
Мануэла легонько толкнула ее руку кулаком. Верити увидела, что в кулаке зажаты бумажные носовые платки. Почувствовала на щеках слезы. Она и не заметила, когда заплакала.